в руках она сметала пыль с мебели, время от времени посматривая в мою сторону. Черт меня подери, двенадцать лет я прожил в стенах этого дома без каких-либо тревог и волнений, вчерашний день вдруг все изменил! Я начал в самом себе сомневаться и неизвестно в чем подозревать даже единственную помощницу по дому своей жены. Пару дней назад эта русская в свои руки ни за какие деньги не взяла бы этой щетки с перьями для сметания пыли с вещей и мебели. Почему-то Марина саму себя посчитала лучшей подругой моей Салли, которой все дозволено. На любую работу по дому она смотрела свысока, считая ее недостойным для себя занятием. Сейчас же она трудилась, словно пчелка на пасеке, метелкой-пепидастром сметая пыль с диванов и кресел нашей гостиной.

Я торопливо прошел мимо нее, только поздоровавшись, но не остановился и не поинтересовался ее здоровьем, как всегда обычно делал ранее по утрам, притворившись, что тороплюсь на работу. В отражении дверных стекол я мельком заметил, как тень Марины, отшвырнув от себя пепидастр, метнулась к телефону. Интересно, что же эта русская задумала, я подумал, поправляя скрытую кобуру с Desert Eagle 50 под левым плечом, но своего шага не замедлил. Последние лет десять я постепенно отвыкал от ношения какого-либо оружия, но тир в подвале особняка посещал регулярно.

Когда вышел под обжигающе знойное солнце, то Камингс, мой личный шофер и телохранитель уже подал внедорожник Форд Escalade к подъезду. Сегодня второй мой охранник Фрайди, афроамериканец, пять лет отрубивший в котиках, попросил отгул, мотивируя свою просьбу тем, что его мать госпитализирована и он хотел бы ее посетить. Действуя более по наитию, а не по разуму, я занял его место, то есть сел на переднее пассажирское сиденье, рядом с Камингсом, а не на свое заднее, как обычно.

Камингс на это изменение никак не прореагировал, так как он всегда считал, что хозяин барин и может поступать, как захочет. Как только я устроился на сиденье, то он тут же эту черную и блестящую махину внедорожника мягко тронул с места. Развернувшись, мы объехали вокруг нашей центральной клумбы, а затем направились на выезд с территории особняка по дороге из красной брусчатки. Ворота были настежь распахнуты и еще одно, что в это утро мне не понравилось, афроамериканца – сторожа, я успел забыть, как его зовут, нигде у ворот не было видно. С каждым годом афроамериканцы, эти самые черномазые все более и более становятся нашей основной головной болью. Они хотят за свою отвратительно плохую работу получать все больше денег! Вот и эта обезьяна вместо того, чтобы открывать и закрывать ворота, отправилась поболтать с друзьями и выпить кружку пива в соседнем баре, расположенному за углом.

Тридцать минут спокойной езды, и мы приехали на место. Камингс свой Escalade остановил всего лишь в трех шагах от лестницы, поднимающейся к Виад Тауэр, самое высокое корпоративное здание Большого Финикса. Здание Чейз Тауэр было построено в 1991 году корпорацией Dial Soap, эта корпорация прославилась тем, что сделала большие деньги на продажах своего туалетного мыла по Америке. Сегодня она продает это же самое свое знаменитое мыло под тысячью различных названий и имеет столько лишних денег, что продолжает строить свои штаб-квартиры в наших крупнейших городах. В десятом году я немного подсуетился. И когда немецкая Хенкель перекупала это здание, то я за пару десятков миллионов долларов приобрел его треть. Сегодня в нем располагается управляющая компания всего моего холдинга «Донован и сыновья.

Камингс даже не потрудился выйти из внедорожника и меня проводить до моего кабинета. Так как этот цветной здоровяк полагал, что вряд ли в его тихом и спокойном Финиксе со мной может что-либо нехорошее произойти. Поднявшись на десятый этаж, проходя по его коридорам, я был вынужден на своем лице сохранять постоянную улыбку. Интересоваться здоровьем едва ли не всех своих служащих, то и дело встречавшихся мне в коридорах. В те дни, когда настроение у меня было не таким уж лучезарным, как, скажем, финиковская погода за стенами здания, то путь до офиса удлинялся на километры. То всех до одного клерков, встречавшихся на пути до офиса, мне очень хотелось бы уволить. Но Грэг Сандерс, гендиректор моей управляющей компанией, мне постоянно твердил:

– Босс, всех клерков уволить никак нельзя! Мы с вами – работники умственного труда, нам всегда нужны те самые клерки, которых вы ненавидите, для того, чтобы принятые нами решения они осуществляли бы в практике жизни!

Подходя к своему офису, я нос к носу столкнулся с фрекен Андерсен, на этот она передо мной предстала черноволосой и плоскогрудой красавицей. Одень на нее какой-либо мундир, и ты вряд ли догадаешься – мужчина ли она или женщина?! Кулаки у нее чисто как у мужика, а язвительный язык – женский!

– Сэр, я хотела бы с вами перекинуться двумя словечками, перед началом совещания! – Сказала она, посмотрев мне прямо в глаза.

– Фрекен, черт тебя подери! Две минуты осталось до начала совещания совета директоров! Я не очень-то люблю на них опаздывать!

Теперь вы должны понять, почему я так возмутился предложением начальника своей охраны. Перекинуться двумя словечками на нашем с фрекен Андерсен языке означало – покинуть здание и разговор провести вдали от звукозаписывающей аппаратуры, где-нибудь на лоне природы. Но Андерсен мне так и не позволила излить своего гнева по поводу ее безобразного предложения, она толкнула меня плечом, словно какого-то там арестованного, и зловещим шепотом мне в спину произнесла.

– Как только вы, сэр, переступить порог нашей комнаты для переговоров и совещания, то агенты ФБР вас арестуют!

Знаете, я ей сразу же поверил и, молча, сохраняя прежнюю улыбку американского благополучия на своем лице, отправился обратно к лифтам этажа. До лифтов мы добрались без особых приключений, никто нас не остановил. Нажав кнопку вызова лифта, фрекен Андерсен отошла в слепую зону видеокамеры, следившей за пассажирским потоком лифтов. Она сама эти видеокамеры устанавливала, поэтому прекрасно знала, что видит и что может не увидеть каждая камера внешнего наблюдения.

– Наш агент ФБР, передавая информацию о получении санкции на ваш арест, мне также сообщил, что ваш телохранитель Камингс – начал вас закладывать ФБР! Как много он о вас знает?

– Немного, практически ничего …– Я начал отвечать, но тут вдруг вспомнил, что именно Камингс завозил продукты в холодильники особняка, где сейчас отсыпался Фомич. – кабриолет. Он знает о доме с кабриолетом!

– Тогда, сэр, мы поступил следующим образом! Из лифта вы активируете программу