Расмус пробежал фонариком по книжным полкам – тетрадки не было. Значит, теперь стол: общая история для школьников, история шведской литературы, французская грамматика… Да, Юаким прилежный ученик! Упражнения по английскому… «Формуляр ненужных вещей»! Вот оно! Расмус набросился на тетрадку, точно ястреб.

Он вернулся к Понтусу:

– Есть!

Но Понтус, весь белый от страха, еле слышно выдохнул Расмусу на ухо:

– По дому кто-то ходит. Тут есть кто-то ещё!

Вот тут-то и пригодилась лестница, слава малярам! Ребята в несколько секунд спустились на землю и пронеслись по саду, точно у них под ногами горела земля.

– Думаешь, там и вправду кто-то был? – с беспокойством спросил Расмус.

Они уже были на своей улице и переводили дыхание под фонарём, в безопасности, счастливые и довольные.

Понтус начал смеяться:

– Не знаю. Я что-то слышал!

Но Расмуса уже был увлечён другим – своей драгоценной добычей, похищенной у Юакима.

– Ну, значит, у них там живёт фамильное привидение, вот оно и шатается по дому!

– Или это тени страдающих невест!

Да уж, это была целая галерея симпатичных улыбающихся девчонок, ещё не знающих, что они «ненужные вещи». Но где же Приккен? Где светловолосая курносая девочка с ямочками на щеках?

Расмус долго искал и наконец удивлённо повернулся к Понтусу:

– Её здесь нет!

Расмус стоял расстроенный и размышлял:

– Придётся вернуться, – наконец заключил он. – Без Приккен я домой не пойду.

Понтус захихикал так, точно его щекотали:

– Ты с ума сошёл? Мы что, всю ночь будем бегать по их дому?

Но Расмус ему всё объяснил: просто у бедняжки Юакима ещё не было времени наклеить фотографию Приккен. А если Расмус унесёт только сам формуляр, Юаким завтра же заведёт второй том, с Приккен на первой странице. Но этому не бывать, пока её младший брат жив, здоров и способен взбираться по приставной лестнице!

– Ты со мной?

Понтус кивнул:

– Ясное дело.

Они галопом промчались той же дорогой. Улица, колючая изгородь, вот и калитка, и лужайка, и лестница… В этот раз они полезли сразу на второй этаж, поскольку уже знали, где комната Юакима.

Малыш Юаким всё так же безмятежно спал. Его куртка висела на спинке стула.

Как там Приккен сказала утром? «Сначала он носит тебя рядом с сердцем, а потом ты попадаешь в “Формуляр ненужных вещей”».

Раз наклеить Приккен Юаким не успел, значит, она до сих пор рядом с сердцем – в нагрудном кармане, в бумажнике, это и ежу понятно. Расмус спокойно и деловито подошёл к куртке и вынул оттуда бумажник.

– Ну, что я говорил?

Он взял фотографию двумя пальцами и показал Понтусу. Бумага поблёскивала в свете фонарика. Они стояли и смотрели на весело прищурившуюся Приккен. С обратной стороны Юаким написал: «Ты – навсегда» – небось всем девчонкам так пишет, султан несчастный! Расмус сердито помахал тетрадкой перед носом спящего Юакима:

– Передай привет своей невесте, как только она появится! А Приккен ты никогда больше не увидишь!

Наконец-то! Наконец-то мстители могли с чувством выполненного долга пойти домой спать.

– Пока, Юаким! – шепнул Расмус. – Спасибо за приятный вечер!

Расмус стал спускаться по приставной лестнице, Понтус следом за ним.

И вдруг оба они, помертвев, застыли на перекладине, точно воробьи на вершине сосны. Они сидели так, не двигаясь, и не отрывая глаз смотрели вниз, где происходило интереснейшее действо.

Всё это походило на кино, и события сменяли друг друга с невероятной скоростью. Из окна выпрыгнул человек с большой сумкой, за ним второй. Но это был не фильм! Всё происходило на самом деле, уже почти на заре нового майского дня, под утреннее щебетание птиц в саду барона фон Ренкена. Ребята смотрели друг на друга во все глаза, точно желая убедиться, что оба видят одну и ту же картину.

Но тут картина сделалась совсем уж невероятной. Расмус и Понтус узнали этих двоих, совершавших под яблоневым цветом такое ужасное злодеяние.

– Альфредо, – шепнул Расмус. – А второй – Пугало! Бежим!

Расмус не зря был сыном полицейского. Он умел действовать быстро. Если люди вылезают ночью из чужого окна, это наверняка грабители… если только они не принадлежат к какому-нибудь «Союзу спасения» и не охотятся за «Формуляром ненужных вещей». Но у этих в сумке наверняка было бароново серебро – тут Расмус готов был побиться об заклад.

– Вот они, наши привидения, – радостно зашептал Понтус. – Их я и слышал. Бежим к твоему папе?

Но Расмус покачал головой. Надо было сначала проследить за Альфредо и узнать, куда он денет сумку. Воры вышли уже за калитку и торопливым шагом уходили вдоль колючей изгороди. Верно, они очень спешили, если не заметили, что за ними по пятам следовали два мстителя в джинсах и кедах, два маленьких негодяя, которые больше не собирались смотреть на них одним глазом, напротив – теперь они смотрели во все глаза.

Разве не этого они хотели накануне на ярмарке – заглянуть через маленькое окошко внутрь вагончика? Именно этим они теперь и занимались: заглядывали в вагончик Альфредо – и, ах, что они там видели! Между красными клетчатыми занавесками была щель, и в неё отлично просматривался Альфредо, если только смотреть одним глазом. Но этого было вполне достаточно! К тому же окно за занавесками оказалось открыто, и мальчишки слышали весь разговор, хотя отчаянное биение их сердец едва не заглушало голоса.

В комнате находились трое: Альфредо, его приятель и та полная женщина, которая зазывала на представление. Правда, теперь она была не в красном шёлковом платье, а в обычном жакете, но ребята её узнали. А между ними… Святой Моисей, если бы это увидел барон фон Ренкен! Его серебряная посуда огромной грудой лежала на полу и сияла вовсю. Глаза Альфредо тоже сияли. Он потирал крепкие ладони, глядя на кучу серебра и поблескивая белыми зубами. Потом хлопнул женщину по спине и сказал:

– Берта, малышка, видала ли ты такое?

«Нет, малышка Берта никогда такого не видала, – подумал Расмус, – да и я тоже».

У Берты был довольный вид.

– И где это вы нашли столько добра? Чашку кофе точно заслужили!

Ещё бы, с усмешкой подумал Расмус, за такую-то «находку».

Второй, большеротый, так нервничал, что даже на месте стоять не мог и всё время притопывал: