Понятное дело, мне стало несколько не до снайперской стрельбы. Я вновь активировал ракетный комплекс, а винтовку преобразовал в штурмовой вариант. Тот, что с гранатометом.

И опять, рванувшееся было вперед время, замерло. Растянулось бесконечными минутами, в которых снова мои друзья и знакомые получали увечья или даже гибли, а я мог только смотреть…

Машины прибывших на подмогу с другого конца Шрама боиров перестраивались, образовывая этакую гигантскую шляпку гриба. Прижимая врага к развалинам строения. Они, похоже, совершенно не представляли мощи установленных на броню кинетических орудий. Не видели в них опасности. Иначе бы ни за что не приблизились бы так близко и так открыто. И за что немедленно поплатились. Адская машина рыкнула, выпустив целое облако черного дыма из выхлопных труб, развернулась и спаренная турель, словно плеть стеганула по уже предвкушающим победу людям.

Пара машин просто рассыпалось на куски. В поднявшемся облаке пыли не было видно — что сталось с экипажами, но это и предсказать было не сложно. Скорее всего, ничего живого в той груде металлолома уже было не найти.

— Макс?! — показалось, что как-то особенно пафосно, возвышенно — таким тоном полководцы произносят речи перед началом сражений, на общей волне обратился ко мне Тармак. — Вали эту тварь, друг. На тебя вся надежда!

— Как скажешь, — процедил я сквозь зубы, именно в этот момент осознав, каким именно был план предводителя повстанцев. Руки сами собой наводили пусковую, сами жали «пуск». А мозг в это время пребывал в некотором обалдении. В каком-то придавленном, заторможенном состоянии. Очень уж… неоднозначной оказалась вдруг открывшаяся правда. «Древо Свободы должно поливаться кровью патриотов»! — сказал однажды Томас Джефферсон. И мой приятель, боир Тармак, прекрасно понял бы отца Американской демократии. И еще добавил бы, что «совместно пролитая кровь — она объединят»! Потому и тянул с уничтожением единственного действительно опасного оружия гвардии Кармака.

Броневик, получивший сразу пару ракет в обшитый клепанными листами борт, вспух внутренним взрывом, лопнул по швам и неуклюже завалился на бок. На этом я посчитал свое участие в политзабавах законченным, и осторожненько спустился с приютившей крыши. И, с удивлением, обнаружил у подножия хижины всю пятерку бравых абордажных дроидов. И еще больше был поражен, когда тактический модуль предложил схему отхода к барже под прикрытием успевших перезарядить излучатели роботов.

Согласился. Было даже забавно наблюдать за тем, как отважные бойцы, которым, кстати, на этом поле боя, просто, не осталось реальных соперников, имитируют мою защиту от невесть какой опасности.

Глава 3

Двенадцатый месяц новой жизни. 125 год Житанской эры. Планета То’Чуун, северная оконечность Шрама

Все проблемы были от шланга. Не скажу, чтоб совсем уж обычного, но, все-таки, довольно распространенного. По сути, он всего лишь — этакая гибкая труба, изготовленная из какого-то синтетического материала, и способная выдерживать немаленькое давление, под которым в маневровый двигатель подается топливо-гель. И вот именно эта штуковина и оказалась причиной того, что я чуть не гробанулся насмерть о скалы при посадке.

Самое поганое, что и поделать-то ничего было нельзя. Ни маневровых, ни шлангов топливопровода у меня в запасе не было. А здесь, на планете, можно было даже и не искать. У них тут с самым необходимым, вроде продуктов питания, большие проблемы. С техникой же вообще полный мрак.

Чудо уже то, что удалось вообще запустить это чудо инженерной мысли. В устаревших на сотню лет базах знаний ни о моем новом корабле, ни, соответственно, о новейших яйцеобразных подвижных капсулах изменяемого вектора тяги, даже не упоминалось. Измерительных приборов в цивилизации основанной на стандартизации и всеобъемлющих информационных пакетах, попросту не существовало. При замене поврежденной при абордаже трубки, соединения пришлось подбирать на глаз. И только при посадке на планету выяснилось, что кое-что я все-таки не учел. Длину! Слишком короткая, она не давала двигателю полностью повернуться в нужную сторону.

В общем, я был слегка, скажем так — раздосадован. Чувствовал себя полным идиотом и авантюристом, на свой страх и риск ринувшемся в космос на судне, устройство которого представлял себе лишь в общих чертах. И сами понимаете, общаться с кем-либо никакого настроения не было. Особенно после надоевших до предела «переговоров» с «делегациями» туземцев. После триумфальной победы и захвата приверженцами боира Тармака власти в Шраме, в чем я принимал непосредственное участие, этих жаждущих приобщиться к благам цивилизации стало как-то неприлично много.

Хотелось, честно говоря, запереться в корабле и долбануть грамм двести чего-нибудь похожего на водку. Залить, так сказать, скорбь по осколкам идеализма, втоптанных в пыльную почву планеты грубыми сапогами политтехнологий.

Однако же, вместо путешествия в каюту, в теплую компанию к безотказному лекарству от стресса, пришлось опускаться из-под брюха баржи, и торопиться навстречу дорогим гостям. Ибо, иного шанса познакомиться, и, быть может, даже и подружиться с Сестрами Геи могло и не представиться.

Собственно сестра была, так сказать, в единичном экземпляре. Их прямо-таки неестественно белые бронекостюмы ни с чем иным не спутаешь. Остальные «татары», те, что в серо-ржавых плащах, были явно местными. Привычными. А она бросалась в глаза, как роза на свалке.

Признаться, когда спустился, подошел ближе и разглядел лицо спустившейся с небес девушки, решил, что она выделялась бы из толпы, даже будучи обряжена в грязное рваное рубище. Знаете, бывают такие люди. Такие женщины. Вроде ходит как все, говорит как все, одежда у нее как у всех. А взглянешь чуть пристальней, и понимаешь — королева!

Сестра Геи, почтившая меня своим присутствием, на королеву если еще и не тянула, то исключительно в силу слишком юного возраста. Как говориться, это принцессами рождаются. Королевами же только становятся. Так что у моей незваной, но, тем не менее, желанной гостьи, все было еще впереди.

— Это сестра Селена, — почти не разжимая губ, выговорил Тармак. Самый яркий признак того, что говоришь с привычным к дыхательной маске опытным путешественником по поверхности мертвой планеты, кстати.

— Макс Карташ, — кивнул я гостье, оценив ее выбор спутников. Никто в Шраме, в трезвом уме и твердой памяти, не стал бы ссориться со старшиной туземных сталкеров, единственных, в здешних краях, добытчиков осколков былого великолепия. С некоторых пор Тармак занял еще и пост выборного вождя всего Шрама. Так что эта делегация была более чем представительной.

Кстати, заявиться в одиночку без «опекуна» к мужчине, бойцу и владельцу практически целого космического корабля, для женщины, девушки, было не то чтоб неприлично, вообще — немыслимо!

— Они искали того, кто взялся бы их доставить наверх, —