– Здравствуйте.

– Я альпинист. А еще инструктор. Провожу здесь, в отеле, тренинг. – Он вновь разражается глупым смехом, заставляющим усомниться в его умственных способностях.

– А это часы Forerunner 620 с цветным сенсорным дисплеем, они оценивают VO2max, то есть максимальный объем кислорода, который ты потребляешь при максимальных нагрузках. Подарю на Рождество двоюродному брату. Мы всегда поднимаемся вместе. Брат тоже должен был приехать сюда, но поскользнулся в ванне и сломал бедро.

Лена вежливо улыбается:

– Ванна опаснее Эвереста.

– Верно подмечено. – Альпинист на мгновение умолкает. – Знаете, что я однажды нашел на вершине K2?

– Что?

– Тумбочку.

– Не может быть.

– А вот и может. Я открыл дверцу, но внутри ничего не было. – Помолчав, альпинист продолжает: – Знаете, подниматься в горы – это так здорово. Чувствуешь себя свободным.

Он снова глупо смеется, словно сам не уверен в собственных словах.

Лена опять закрывает глаза и отвечает с легкой иронией:

– Я бы чувствовала только страх.

– Знаете, страх – это тоже здорово. – Он опять смеется.

Лена открывает глаза, но не смотрит на него.

Рядом с прудом возвышается стеклянный куб, в котором находится крытый бассейн. Высоко за стеклом стоит Фред Баллинджер и бесстрастно смотрит вниз на дочь.

Фред, Мик и Джимми Три в белых махровых халатах мирно загорают на лежаках. Глаза у них закрыты.

Фред дремлет с газетой на коленях. Мик и Джимми болтают.

– Кто самая талантливая актриса из тех, с которыми вы работали, мистер Бойл?

– Бренда Морель. Все всякий сомнений. Просто гений. За всю жизнь она вряд ли осилила больше двух книг, одна из которых – ее автобиография, которую ей, естественно, сочинил литературный негр, но Бренда остается гением.

Джимми хихикает:

– В каком смысле гением?

– Тому, кто умеет воровать, культура не нужна. Твои университеты – это кражи. Бренда как раз такая. Даже когда она благодаря моим фильмам стала звездой, она не забыла, что ее дом – улица. Она так и осталась на улице, воруя все у всех. Все у всех. Так она создала незабываемых персонажей. И получила двух “Оскаров”.

– А что она воровала?

– Мы снимали “Хрустальную женщину”. Во время одной сцены в глубине павильона прошел хромой электрик: когда он ступал на короткую ногу, раздавалось еле слышное шарканье. Никто его не услышал, а она услышала. Она остановила съемки и сказала “стоп”. Я заорал: “Бренда, ты что творишь? Я один говорю здесь “стоп”. “Еще чего, – отвечает она, – если мы ошиблись с героиней, я сама говорю “стоп”. Она уставилась на электрика. Тот был готов провалиться на месте, а она вся загорелась и сказала: “Мик, у моей героини одна нога должна быть короче другой. Она хромает”. Я чуть со стула не свалился и говорю ей: “Бренда, ты с ума сошла? Твоя героиня не может хромать. Ты играешь женщину, которую желает весь мир, все мужчины мечтают с ней переспать, это женщина-мечта”. А она отвечает: “Мик, у мечты все тоже может быть непросто”.

Джимми смеется:

– Она была права. После этого она получила второго “Оскара”.

Глухой прерывистый шум, который поначалу слышит только Фред, заставляет его открыть глаза. Но из-за слепящего солнца ему видно лишь маленький черный диск, взлетающий вверх в небо и падающий вниз. Шум – и снова появляется черный диск.

Фреду любопытно, он решает пойти посмотреть, что происходит. Он удаляется, Джимми Три и Мик Бойл следуют за ним.

Когда Фред, Мик и Джимми подходят к теннисному корту, от увиденного они теряют дар речи.

Тучный латиноамериканец с нечеловеческим усилием выполняет трюк, который по силам разве что инопланетянину: левой ногой он подбрасывает высоко в небо теннисный мяч, а когда мяч опускается, не давая ему коснуться земли, латиноамериканец вновь подбрасывает его метров на двадцать. Желтый мячик летит в небо.

Мяч падает, латиноамериканец снова бьет по нему и делает это настолько изящно, что невольно удивляешься и восхищаешься.

Мик, Джимми и Фред не верят своим глазам. И они правы.

Проделав этот трюк пять-шесть раз, мужчина останавливается. Он обессилен, еле дышит.

Джимми находит глазами прислоненную к ограде ореховую трость. Берет и быстро подносит латиноамериканцу.

Тот благодарит Джимми взглядом, полным признательности. С него льет ручьями пот. Не говоря ни слова, он медленно уходит, повернувшись к зрителям спиной и опираясь на трость.

Джимми, Фред и Мик так и стоят на теннисном корте, глядя на бывшего лучшего футболиста в мире, который с трудом покидает поле.

Обои в цветочек, в английском стиле.

У стены, как и каждый вечер, накрыт столик, на котором стоит великолепный серебряный сервиз.

Дамская сумочка бьет по сервизу. Все летит на пол. Падая, сумочка открывается. В ней ничего нет.

Мгновение спустя королевский посланник, потрясенный происшедшим, еле слышно говорит:

– Ваше величество, вы хотели меня ударить!

– Да, мистер Бейл, я хотела вас ударить.

Королевский посланник тяжело вздыхает, словно весь мир катится в тартарары.

Немецкая пара вновь ужинает в молчании. Они сосредоточенно жуют и смотрят куда-то вдаль.

Хиппи-альпинист убит горем, он окончательно потерял надежду. Он поглядывает на Лену, которая сидит за одним столиком с Фредом и Миком и не обращает на него никакого внимания.

Джимми Три ужинает с Марком Козелеком и другими приятелями. Все смеются, потому что Джимми очень похоже изображает Марлона Брандо.

Сегодня на ужин суши. Все едят палочками. Фред, Мик и Лена ужинают молча.

Лена, как всегда, докладывает отцу:

– Опять звонили французы. Настаивают, чтобы ты написал воспоминания… о работе, о жизни. Что им ответить?

Фред задумывается.

– Ответь. – Что сказать дальше, он не знает. Тишина. Лена и Мик ждут.

– Что? – спрашивает Лена.

– Чтобы они обо мне забыли! Так и скажи! Я на пенсии. Ушел на покой! Отдыхаю от работы и от жизни.

Мик поднимает глаза к небу, показывая, что уже не в первый раз слышит эту песню и она ему порядком надоела.

– Мне нечего рассказать, а главное – мне это не интересно, – продолжает Фред.

– Хватит нести чепуху! Своей музыкой ты выразил такие чувства, которые прежде никто никогда не выражал.