Шведы наступали, тесня перед собою войска Коллоредо и Изолани; первый отступил к Лютцену и зажег это местечко, а Изолани – к Мейхену и Шкельзингерскому лесу. Густой туман покрывал всю местность. Около 10 часов утра шведы подошли к линии Лютцен—Мейхен. Вскоре с батареи на Виндмюленберге имперцы открыли огонь; на правом же крыле шведы выставили батарею для обстреливания кавалерии Изолани, отступавшей за Флосс-Грабен.

Перейдя через Флосс-Грабен, шведы построились паралельно Лейпцигской дороге, между обоими ручьями, имея лишь небольшую часть кавалерии за р. Флосс-Грабен против Изолани. Король объехал ряды, обращаясь с несколькими простыми, но энергичными словами к каждой из частей на ее родном языке. В то же время Валленштейна, страдавшего сильным припадком подагры, переносили на носилках вдоль фронта войск. Он не говорил с ними, но «одним своим присутствием, строгим молчанием и взглядом как бы желал напомнить воинам, что, по своему обыкновению, наградит или взыщет с них, смотря по тому, как они покажут себя в этом важном случае».

Когда туман рассеялся, открыла огонь по шведам малая батарея имперцев; шведские батареи отвечали, но вскоре замолкли, так как Густав Адольф дал сигнал к атаке. Вся армия тронулась одновременно; левому крылу пришлось немного принять в сторону для обхода Лютцена, охваченного пламенем, так что оно несколько отстало. В центре одна бригада первой линии в 11½ часа двинулась в атаку, перешла ров восточнее батареи, выбила мушкетеров, повернула влево на батарею и, овладев ею, повернула огонь ее на имперцев; при содействии другой бригады она опрокинула головной батальон и один из батальонов второй линии; к этому времени вошла в линию третья бригада первой линии и все три двинулись на третий батальон испанской бригады. Дальнейшего успеха они не имели, они были встречены огнем третьего батальона, атакою четвертого, а также атакою кроатов и кирасир правого крыла, так что шведские бригады принуждены были отступить, причем потеряли захваченную ими 7 орудийную батарею. Развитию успеха имперцев препятствовала шведская артиллерия. Впрочем, Валленштейн и не думал о преследовании.

Атака шведской кавалерии на правом крыле была неудачна, причем Густав Адольф был убит. Кроаты Изолани поскакали в обход Шкельзингерского леса и произвели нападение на обоз, но были прогнаны эскадронами второй линии правого крыла шведов. В это время левофланговая бригада первой линии шведского центра атаковала правое крыло имперцев, овладела мельницею и частью придорожных канав, но от сильного огня батареи с Виндмюленберга должна была отступить.

Вскоре весть о несчастии с королем стала известна войскам. Бернгард Веймарский вступил в командование армией и энергично взял в свои руки управление боем, несмотря на совет отступить, поданный некоторыми генералами. Пыл войск не угас; у всех явилось одно желание, одно стремление: отомстить за короля. Вся армия бросилась вперед. По приказанию герцога вторая линия пехоты должна была пройти первую и сменить ее. Атака подготовлялась огнем артиллерии, а в 2 часа протестанты произвели неожиданную и стремительную общую атаку, имевшую решительное значение. На обоих крыльях шведская кавалерия одержала успех. Часть зарядных ящиков на Виндмюленберге взлетела на воздух. Имперцы, окруженные с флангов и в то же время взятые с фронта сомкнуто наступавшею пехотою первой линии, за которой следовала в отличнейшем порядке вторая, отступили, оставив в руках шведов обе батареи.

Не было и 3 часов дня, когда Бернгард уже полагал, что одержал победу. Вдруг на правом крыле шведов снова начался жестокий бой. Это прибыл с 4000 кавалерии Паппенгейм. Он овладел уже Галле, когда получил приказание вернуться к Лютцену и, торопясь в бой, опередил свою пехоту, прибыв на поле сражения только с одною кавалериею. Атакою он опрокинул правое крыло шведов. В это время Валленштейн выстроил на Виндмюленберге оставшуюся пехоту, а за нею кавалерию правого крыла, расположив впереди пехоты несколько резервных орудий.

Около 4 часов проглянуло солнце и туман еще раз рассеялся. Герцог Бернгард увидел опасное положение своего правого крыла, теснимого Паппенгеймом, и, отказавшись от атаки Валленштейна, с несколькими эскадронами левого крыла поспешил на выручку отступавшего правого крыла и атаковал победоносных паппенгеймцев. Это решило дело. Кавалерия Паппенгейма остановилась и скоро отступила в беспорядке. В то же время распространилась весть, что Паппенгейм тяжело ранен. Это произвело в рядах имперцев смятение и ужас. Кроаты бежали к Лейпцигу, а за ними двинулись и остальные войска Валленштейна, боясь потерять свой путь отступления. С наступлением сумерек Бернгард овладел, не без значительных потерь, полем сражения. Имперцы потеряли около 6000, а шведы около 3000 человек, причем потери шведских бригад первой линии простирались до половины их состава.

Оценка действий сторон в 1632 г. После Брейтенфельдского сражения действия Густава Адольфа отличаются большею смелостью, чем до него, но, как мы видели, на решения его, в большинстве случаев, наибольшее влияние оказывали политические соображения. Он должен был искать базиса везде, где находились протестанты, потому что не мог соединить их всех в той стране, которая могла представить самый удобный для него базис. Таким образом, уже немного месяцев спустя после Брейтенфельдского сражения он должен был удерживать за собою обширные пространства, отделяющие берега Немецкого моря от берегов Рейна и Изера. При таких трудных условиях он искусно сосредоточивает свои силы на решительных пунктах к решительному моменту войны (действия против Тилли в долине Дуная; действия против Валленштейна под Нюрнбергом и под Лютценом).

В сражении под Лютценом, обратно тому как при Брейтенфельде, главным, решительным родом войск является пехота; кавалерия и особенно артиллерия далеко не играют такой роли, как при Брейтенфельде.

Валленштейн явился сильным противником Густава Адольфа, верно намечавшим удары и действовавшим оборонительно, сообразно с качествами своих войск, уступавших шведам в тактической подготовке. Валленштейн не теряет присутствия духа в самые критическия минуты боя и хорошо управляет войсками, держась в Лютценском бою оборонительно, до прибытия к полю сражения Паппенгейма. У него, в подражание Густаву Адольфу, появился артиллерийский резерв.

Поход Густава Адольфа в Германию, подобно войне Ганнибала с Римом, представляет высокий образец наступательной войны в чужой стране с самыми ограниченными средствами. Как Ганнибал, так и Густав Адольф искусно пользовались благоприятной политической обстановкой, чтобы, не истощая своей родины, энергично вести войну силами, созданными на самом театре войны из средств, враждебных их противникам. Галлы для Ганнибала и протестанты для Густава Адольфа имели в этом смысле одинаковое значение.

Стратегическое искусство Густава Адольфа заставляет вспомнить высокие образцы Александра Македонского, Ганнибала, Юлия, Цезаря. Та же смелая постановка цели и методическое исполнение суть отличительные черты действий великого полководца. Забота о создании отличной армии как средства для ведения войны, ясность и простота плана действий, обеспечение операций и жизни армии путем правильного устройства тыла и подвозов всего необходимого войскам, быстрые марши, сосредоточение сил в решительные моменты к решительным пунктам театра войны в интересах боя, правильный взгляд на решающее значение боя, энергичное преследование после победы – вот черты, сближающие искусство короля со стратегическим искусством его великих предшественников.