Ортодоксы-ополченцы во все горло распевали хвалебные псалмы, шагая у бортов фургонов, на которых лежали раненые и убитые. Раненые тоже пели. Убитых песнопения не волновали…

Аркан мог понять их радость и воодушевление: первая победа в этой войне! Много рыцарей нашло свою смерть на той равнине, свиты и прислуги полегло — без счета! Взяли пленных, захватили оружие, доспехи, кое-какое имущество — отчего ж не ликовать?

Понимать-то он понимал, но — не принимал. Ехал в седле мрачнее тучи, хмурил брови и едва ли не скрипел зубами. Фанатичный фатализм, который был свойственен единоверцам он не разделял. Победили волей Господа? О, да. Победу, конечно дарует Бог… Но, как говорил один из величайщих прежних полководцев, исход сражения также зависит от решимости воинов, их числа и подготовки, наличия запасов оружия, продовольствия и питьевой воды… И от тысячи других вещей!

Он, Рем Тиберий Аркан, виноват в том что в первом же бою они потеряли полсотни человек убитыми, и две сотни — ранеными! И большая часть из них — кавалеристы! Где он будет брать конницу, если через три дня после начала похода ее число сократилось практически в полтора раза?

— Патрик! — махнул рукой Буревестник.

Доэрти, горяча коня, нагнал Аркана.

— Да?

— Ты скучаешь по дому?

— По дому? — удивился южанин. — Теперь мой дом рядом с моим сеньором.

— Отвечай на вопрос, раз сеньор приказывает, — нарочито нахмурил брови Рем и погрозил пальцем.

Южанин, прищурившись, глянул на небо. Северный ветер гнал облака на юг.

— Орра! Я мечтаю оказаться в Стране Хлопка больше всего на свете! Черт бы меня побрал, если я не хочу на Юг!

Аркан кивнул и тоже прищурился, пытаясь осознать некую неоформленную идею. А потом проговорил задумчиво:

— Мне нужна кавалерия, Патрик. Черта с два мы сладим с дю Массакром без конницы, если он уже привлек на свою сторону кого-то из западных принцев. И я знаю, где лучшие в мире кавалеристы… Как думаешь, с семью тысячами золотом сколько лихих южан ты сможешь привести под мои знамена до конца весны?

Доэрти закашлялся и долго стучал себя кулаком в грудь. А потом ответил:

— Если вдобавок к семи тысячам ты дашь им возможность рубить бритые бошки и воевать с рыцарями, то, клянусь — не успеет зацвести сирень, как семь или восемь сотен самых храбрых орра со всего Юга будут орать твоё «давай-давай!» и дышать в затылок вашим сумасшедшим баннеретам! Правда, могут возникнуть вопросы с обеспечением — я так понимаю двигаться нужно будет налегке, со всей скоростью! Да и народ к нам пойдет боевой, но… — один на один они могли себе позволить общаться запросто, как равный с равным.

— Нищий? Не беда, Ёррин обещал развернуться в Сверкер-Думе, у нас должно быть вдосталь оружия и снаряжения через пару месяцев. Считай это моим прямым приказом. Что тебе нужно для путешествия?

— Шимус и Коннор! — не задумываясь, ответил Доэрти. — Они довольно популярны на Юге, и помогут с вербовкой. А еще — быстроходный галиот и команда. Попутный ветер продержится еще пару недель, стоит им воспользоваться.

— На привале я напишу письмо в Цитадель, и Пейераку — в Крачки. Поговори со своими орра, может они внесут какие-то дельные предложения… Отправитесь утром, на рассвете, инкогнито — без черных повязок и эмблем.

— Понял! Что касается способа связи и места встречи…

— Я подумаю. Инструкции получишь утром, — Рем снова углубился в свои мысли и, легонько тронул пятками бока коня, который перешел на мерную рысь и обогнал колонну пехотинцев, в тени боевых фургонов меряющих дорожные версты своими сапогами.

Подумать было о чем: такой крупный отряд тяжелой кавалерии, почти целая армия — под знаменами дю Массакра! И среди гербов на щитах, коттах и штандартах совершенно точно не было аскеронских! Они пришли из дальних земель за Береговым хребтом. Подсчитать точное число врагов, вступивших в бой с людьми Аркана не представлялось возможным, но пленные подтверждали первичную оценку Коннора — двести пятьдесят рыцарей со свитой! Правда у кого-то свита эта состояла из одного тощего оруженосца в дырявой кольчуге, других же сопровождало полноценное кавалерийское «копье» из пяти или семи бойцов.

Потери это воинство понесло значительное: одних только представителей знати с гербами на щитах и коттах трофейные команды насчитали около пяти дюжин! Половина из них погибла или была ранена эльфийскими стрелами, многие — нашли свою смерть в сшибке с баннеретами. А вот оруженосцы и прочие свитские — эти гибли в основном при штурме вагенбурга… Так или иначе, где-то на Аскеронских просторах продолжал существовать отряд в несколько сотен человек, которому было хорошо известно о продвижении младшего Аркана на встречу со Змием. И был ли этот отряд единственным?

Разведка! Чертовски нужна была разведка! Сзади послышался частый топот копыт — Буревестника нагонял дю Валье.

— Маэстру Аркан, вы сделали это, — Эдгар выровнял аллюр своего коня и теперь ехал вровень с Ремом.

В его тоне явно звучало осуждение.

— Сделал что? — поднял бровь Буревестник. — Я много чего натворил за последние дни, да и вы тоже в общем-то не вышиванием гобеленов занимались.

— При чем тут гобелены⁈ — рыцарь-ренегат был необыкновенно эмоционален, его рыбьи глаза выражали недоумение и замешательство пополам с гневом. — Вы правда оставили в живых и отпустили щенков дю Жоанаров и этих старых шлюх? Я не могу поверить, маэстру, как…

— Что-о-о-о⁈ — Рем поднялся на стременах, и вперился в лицо обоерукого бойца яростным взглядом. — Эдгар, ты ничего не путаешь⁈ Ты хочешь отчитать меня перед моими людьми как мальчишку? Ты, может быть, отменный боец, но явно — дурак, раз считаешь, что я буду докладывать тебе о своих решениях и объяснять мотивы своих действий! Ты зарвался, дю Валье!

Эдгар дю Валье выпрямился в седле, его спина стала ровной как палка, лицо побледнело, а глаза снова стали холодными, бесчувственными.

— Я возвращаюсь к господину, — процедил он сквозь зубы. — И расскажу о произошедшем. Это неприемлемо!

Конь рыцаря-ренегата всхрапнул возмущенно, когда тот резко потянул за поводья, заставляя развернуться на месте. Острые шпоры вонзились в бока животного, скакун заржал и сорвался с места в карьер, выбив копытами из дороги целый сноп мелких камешков и комьев земли. Дю Валье помчал прочь, выпрямившись в седле. Рем был уверен — на лице этого неприятного типа так и застыла брезгливая гримаса.

— Неприемлемо? — Аркан тряхнул головой. — С-с-скотина!

Больше всего на свете ему хотелось попросить стрелков Эадора нашпиговать этого маньяка стрелами, пока он не удалился на безопасную дистанцию. Но — плевать. Женщины и дети дю Жоанаров теперь под защитой дю Грифона, и, очень-очень далеко от Аскерона, и никогда не вернутся! По крайней мере, Рем на это надеялся. А если им хватит глупости снова появиться в герцогстве и заявить свои права на замок и наследство — что ж! Второго шанса не будет. И у милосердия есть пределы.

— …Благословлю имя Творца во всякое время!

Хвала Ему непрестанно в устах моих!

Господом восхвалится душа моя!

Услышат кроткие и возвеселятся… — воодушевленные хриплые голоса ортодоксов разносились по округе.

Аркан усмехнулся: это они-то — кроткие? Устроили лучшим воинам Запада кровавую мясорубку, добили раненых, содрали имущество вплоть до исподнего с убитых, а всё о том же — «услышат кроткие и возвеселятся»… Очень, очень весело, ничего не скажешь…

VIII

Сайа проскользнула в его палатку посреди ночи, когда Аркан корпел над бумагами. Семь тысяч золотых для Доэрти — широкий, красивый жест, но это были огромные деньги, и теперь приходилось пересчитывать траты, урезать закупки расходных материалов и свежих продуктов в ближайших селениях, искать новые источники финансирования военной кампании… Даже с учетом добычи, взятой в замке дю Жоанаров походная казна трещала по швам!

— Рем… — без доспехов, в замшевых лосинах и курточке, с привычной яркой повязкой на черных как смоль волосах бывшая циркачка была необыкновенно привлекательна!

Сайа скинула курточку, распустила волосы. Кудри рассыпались по ее смуглым плечам, полуэльфийка склонила голоу набок, глядя на баннерета. Глаза девушки мерцали, легкая туника практически ничего не скрывала.

— Сай? — Аркан порывисто встал, опрокинув табуретку, шагнул вперед, и, ни говоря ни слова впился в ее губы жадным поцелуем.

— Рем, я хотела… Хотела сказать…

— Всё потом, всё потом! Я так соскучился…

Ее горячее, сильное тело, дурманящий запах благовоний, бархатная кожа,