— В каком отеле вы остановились? Давайте я отвезу вас туда, — предложил итальянец.

«Надо будет хорошенько отблагодарить его», — подумал Рэй, пытаясь занемевшей рукой расстегнуть пуговицы пальто. Это ему не удалось, но, кажется, бумажник был на месте.

— Это неподалеку от Сан-Марко, — сказал он. — Думаю, я смогу дойти сам. Спасибо.

Гондола плавно рассекала водную зыбь. Ветер хлестал по бокам кабины, в которой укрывался Рэй. Наверное, еще никому не приходилось кататься на гондоле при столь неромантических обстоятельствах, подумалось ему. Он кое-как выжал полы пальто, потом штанины брюк. Впереди виднелась Сан-Марко. Они держали курс на Пьяцетту, между Дворцом дожей и высившейся поодаль колокольней.

— Простите, что намочил вам тут все, — сказал Рэй итальянцу.

— Э-э, пустяки! «Розита» ведь не пассажирская лодка. Во всяком случае, не сейчас. Зимой на ней перевозят масло и овощи. Это выгодней, чем туристы, которых сейчас почти нет.

Рэй с трудом понимал, что говорит гондольер.

— Вы заканчиваете… — хрипло начал он, — заканчиваете работу так поздно?

Итальянец рассмеялся:

— Нет. Наоборот, начинаю. Я приплываю к железнодорожной станции, там сплю немного прямо в лодке, а в половине шестого или в шесть мы начинаем работу.

Рэй притопнул ногами, проверяя, вернулась ли в них сила. Может, ему все-таки удастся дойти пешком от Сан-Марко до отеля «Луна»?

— А ваши друзья большие шутники. Тоже американцы?

— Да, — сказал Рэй. Берег был уже совсем близко, и он попросил: — Высадите меня где-нибудь здесь. Я вам очень благодарен. Вы спасли мне жизнь.

— Не я, так кто-нибудь другой подобрал бы вас, — сказал итальянец и прибавил: — Вам нужно обязательно принять горячую ванну и хорошенько прогреться коньяком, иначе…

Дальше Рэй не разобрал, но догадался, что имел в виду итальянец, — что если он не последует этому совету, он может попросту умереть.

Золоченый нос гондолы уткнулся наконец в причал. Итальянец развернул ее боком, к лестнице. Рэй встал, покачиваясь на нетвердых ногах, потом опустился на четвереньки и ухватился руками за каменные ступеньки. «Вот уж зрелище так зрелище!» — подумал он, представив, как все это выглядит со стороны.

Итальянец добродушно рассмеялся:

— Все в порядке? Может, мне проводить вас?

Рэй взобрался на твердую ступеньку.

— Нет, спасибо. Я бесконечно вам благодарен. — Расстегнув пуговицы пальто, он вынул бумажник. Из двадцати бумажек, сложенных пополам, он вытянул что-то около половины и протянул деньги лодочнику. — Вот, это еще на одну бутылку коньяку. Огромное вам спасибо.

— Ah, signor, е troppo![7]Не стоит благодарности! — Он рассмеялся, как бы отмахиваясь, однако деньги принял.

— Это лишь скромный знак благодарности. Addio[8].

— Addio, signor. — Он крепко пожал Рэю руку. — Желаю вам здоровья.

Рэй повернулся и пошел, заметив, как остановились двое прохожих, провожая его взглядом. Рэй не обращал на них внимания, а медленно брел своей дорогой, дрожа от холода и время от времени встряхивая штанинами, чтобы они не прилипали к ногам. На Сан-Марко только в двух или трех заведениях горел свет, но они пока были закрыты. Рэй повернул направо, направляясь к отелю «Луна», но потом вспомнил, что в «Луне» слишком большое фойе — там он наверняка привлечет к себе внимание, начнутся расспросы. Неожиданно он набрел на небольшое кафе. Там был бар. Подойдя к стойке, Рэй заказал себе капуччино и коньяк. Парень за стойкой налил ему «Сток», который Рэй терпеть не мог, но сейчас он находился не в том состоянии, чтобы протестовать. В ожидании кофе он вспомнил о Коулмэпе, и его охватил приступ ярости — словно смертельная опасность, угрожавшая ему весь последний час, на время притупила все остальные эмоции. Состояние это длилось всего несколько секунд, и очень скоро ощущение злости притупилось. Рэй обхватил руками горячую чашку. Парень за стойкой время от времени поглядывал на него. Рэй поправил воротник. Пальто было новое, из водонепроницаемой ткани и постепенно начинало приобретать приличный вид. Оставались мокрыми ботинки и брюки — они выглядели ужасно. Рэй решил снять номер в каком-нибудь небольшом отеле неподалеку, где у него не стали бы спрашивать паспорт, оставшийся в «Сегузо». Он заказал еще коньяк и капуччино, купил сигареты и спички, посидел еще немного, расплатился и ушел.

В узеньком переулке он увидел что-то вроде отеля. На светящейся голубой вывеске значилось: «Альберго интернационале». Отделка фойе была выполнена в псевдовенецианском стиле. Внизу, в баре, беседовали двое итальянцев.

— Что желаете, сэр? — спросил подошедший к стойке бармен в белой курточке.

— Комнату на одну ночь.

— С ванной, сэр?

— Да. Горячая вода есть?

— О да, сэр.

И через несколько минут Рэй, не отягощенный багажом, был уже в небольшой комнатке. Как это сказал бармен? «Управляющий запер бумаги в столе, так что вы можете зарегистрироваться завтра утром». Он выдал Рэю карточку, которую постояльцы должны были заполнять для полиции. В ванной Рэй открыл горячий кран, заполнил ванну, разделся и погрузился в воду. Вскоре его одолела сонливая слабость, тогда он выбрался из воды и кое-как вытерся крошечным полотенцем. Здесь же, на перекладине, висело и большое банное, но у Рэя не было сил с ним возиться. Он старательно развесил одежду и забрался под простыни. Горло уже болело, и Рэй не представлял, чем все это кончится.

Утром он проснулся, сел на постели и протер глаза, вспоминая, где находится. Он, оказывается, уснул с включенным светом и теперь погасил его. Воспаленное горло саднило, голова кружилась. Рэю стало страшно, и не только потому, что он боялся получить воспаление легких. Его охватил какой-то смутный, безотчетный страх. Он взглянул на свои водонепроницаемые часы — они не остановились и показывали девять двадцать. Брюки так и не высохли. В голове у него созрел небольшой план, такой примитивный, что Рэй не мог не подивиться собственному слабоумию — он закажет себе завтрак, попросит выгладить его одежду, а сам тем временем поспит. Он надел пальто, у которого влажной оставалась только подкладка, и сделал по телефону заказы. Наткнувшись на какую-то выпуклую неровность пальто, он вдруг вспомнил, что во внутреннем кармане оставалась чековая книжка туриста. Вот счастье, что он не вытащил ее в свое время, эту чековую книжку на целых две тысячи! Каждый чек достоинством в сто долларов. Рэй вспомнил, что в пенсионе у него осталась еще одна книжка, на несколько сотен долларов. Он разгладил страницы, в свое время заполненные водостойкими чернилами. Подписи остались невредимыми, но разъединить страницы было невозможно. Рэй положил книжку на батарею.

Вскоре ему принесли завтрак. Рэй отдал горничной мокрый костюм и рубашку.