– Конечно, Эль, мы сможем поработать с этим. Когда вам будет удобно, чтобы я приехала?

– Ну…

И она пустилась в долгое описание помещения и вещей, рассуждая о том, что нужно будет сделать и сколько на это может потребоваться времени. И каждый раз, когда я пыталась зафиксировать дату и время визита, уходила от ответа. Наконец я решила использовать с ней классический метод психотерапевтов: предложила на выбор несколько конкретных вариантов даты и времени встречи и попросила ее подтвердить один из них. Это очень эффективный прием в случаях, когда нерешительный человек затрудняется сделать единственный выбор. Эль действительно запуталась, погрязла в процессе обдумывания, и моей первой задачей было побудить ее к действию.

Представьте себе машину, которая постоянно ездит по одной и той же дороге и в одной и той же колее. Ездить в колее проще, но если надо поехать другим путем, из нее трудно выбраться. Кроме того, водитель считает, что это единственный возможный маршрут. Постоянно размышляя о том, каким именно образом она будет разбираться в шкафах и от каких именно из своих вещей ей придется избавиться, Эль постепенно привыкла к этому процессу, как к колее, выбраться из которой и приступить к конкретным действиям крайне затруднительно.

После долгого подготовительного периода Эль наконец решила навести порядок в своей жизни. Мой визит к ней начался с того, что я наткнулась на кучу вещей, разбросанных у входа. Мы еще не успели подойти к шкафам, когда Эль собралась обсудить свои текущие достижения. Она прочитала книги по темам самопомощи в исследовании внутреннего мира, подготовила отдельный ящик, чтобы складывать вещи на выброс, купила специальную записную книжку для документирования процесса и календарь для постановки целей и отслеживания сроков.

Эль прекрасно подготовилась, но предавалась прокрастинации [4] каждый раз, когда следовало перейти к делу. Приступить к переменам непросто. Начать делать то, от чего вы так долго уклонялись, значит прорвать плотину огорчений, неприятностей, разочарований и гнева и поставить вас лицом к лицу с неопределенным будущим.

Транстеоретическая модель изменений психолога Джеймса О. Прохазки определяет шесть этапов перемен:

1) на предварительном этапе изменения не полагаются необходимыми и не рассматриваются.

2) На стадии обдумывания исследуются стоимость и выгоды от изменений.

3) На подготовительной стадии (на которой застряла Эль) готовится план действий.

4) На стадии действий человек достигает измеримых изменений в поведении.

5) На стадии поддержки изменения в поведении стабилизируются.

6) На стадии рецидива может произойти временный возврат к старым стереотипам поведения.

Начать что-то означает приступить к действиям. Эль боялась уборки квартиры, и как ей следовало начинать в этом случае? По опыту я знала, что самое эффективное и наименее безболезненное – начать с гардероба. (Кстати, индустрия моды очень успешно этим пользуется. Каждый из нас попадался на удочку их рекламного лозунга «Новый год, время меняться».) Смена гардероба часто является удобной стартовой площадкой для последующих глубоких изменений на глубинном уровне. Так мы и начали с Эль – с ее шкафов.

– Эль, сейчас мы не будем ничего выбрасывать, – успокоила я ее. – Сначала я должна лучше понять вас с помощью вашей одежды. Давайте начнем с того, что выложим содержимое ваших шкафов на кровать, и вы расскажете мне немного больше о ваших вещах.

В процессе анализа одежды Эль я сделала два важных наблюдения. Прежде всего она часто использовала в своей речи временные определения: «раньше, когда», «пару лет назад», «когда я была моложе», «в ближайшее время», «однажды» и «постепенно». Во-вторых, она очень детально говорила о своем прошлом. Сама я плохо помню, какой сегодня день недели, а эта женщина могла подробнейшим образом описывать свое детство.

– Это мне подарил университетский бойфренд. Дело было зимой, он привез мне этот свитер из Германии и сказал, что мне будет в нем тепло. Тогда было очень холодно, и я помню, как нам было хорошо, когда мы смотрели на снегопад, сидя в тепле у камина.

Эль застряла между прошлым и будущим, и ее вещи отражали это промежуточное состояние. Ее гардероб состоял либо из вещей, которые она носила и которые ей не нравились, либо из ненадеванных вещей с магазинными бирками, которые она покупала для своей будущей жизни или из ностальгических соображений. С этого и нужно было начинать.

И наконец, Эль никогда не избавлялась от вещей – так было принято в ее семье. Модные и немодные, по размеру или нет, подходящие и не подходящие к ее образу жизни, новые и старые, нужные и ненужные – Эль никогда ничего не выбрасывала. Вещи были набиты в ее шкафу, как сардины в банке.

Золотое сечение гардероба

После знакомства со шкафами Эль я разработала план лечения. Прежде всего нужно было освободить две трети ее шкафов. Это мое правило золотого сечения гардероба – из каждых трех предметов два идут на выброс. Вне зависимости от размеров шкафов это правило буравчика всегда служило мне хорошую службу, в том числе и в отношении собственного гардероба. Обычно я понимаю, что настало время разобраться в вещах, когда выясняется, что есть одежда, которую я не ношу, или мне становится трудно выбрать повседневный наряд.

...

Каждый раз после наведения порядка я избавляюсь от двух третей своих вещей. При этом вариантов выбора становится в два раза больше, а время на подбор одежды сокращается наполовину (да, в своей предыдущей жизни я была учителем математики старших классов).

Открытие прошлого

Эль хранила одежду из-за сентиментальной привязанности к каждому из предметов. Свитер, брюки, пара обуви – все служило воспоминанием о каком-то событии или человеке. Ее шкафы были календарем событий, каждая вещь – исторической реликвией, а каждый ящик – архивом.

Привычка к беспорядку часто является приобретенной. Эль рассказала мне, что в ее детстве не было стабильности. Она никогда не знала, куда поедет семья в следующий раз, когда родители останутся без работы или их переведут в другое место и им придется переезжать. Ее привязанность к вещам в зрелом возрасте служила якорем ее семейной истории, которая состояла из постоянных передвижений. Она формировала привязанность к постоянным, неизменно присутствующим объектам. То, что изначально служило здоровым способом приспособления к трудным жизненным обстоятельствам, привело к расстройству поведения.

Для Эль расставаться с вещами означало расставание с частью собственной истории. В какой-то степени она была эмоциональным старьевщиком – одежда хранилась потому, что в какой-то момент ей могли понадобиться связанные с ней воспоминания.

– Мне так неприятно расставаться с вещами. Как будто я отрезаю куски от самой себя. Что я буду делать без этих воспоминаний?