Сейчас Костя проходит худший период в жизни. Следственный изолятор быстро отрезвляет сознание. Ощущение пустоты внутри от потери матери приходит к нему с каждым днем отчетливее, оставляя дыру все глубже и шире. Неспособность справляться с болью, о чем говорит его зависимость, вызывает большее желание принять наркотики, забыться, раствориться в себе. Возможно, попадание мальчика за решетку сейчас не такой уж плохой способ спасти его от себя самого. Но что будет потом, когда я разберусь в этом деле? Мальчика отпустят, только что его ждет? Вновь скатится в пучину медленной смерти или встанет на ноги, оттолкнувшись ото дна? Мне хочется верить, что Костя сможет выбрать второй вариант.

Мы с Соней определили, чем каждый займется в ближайшие дни. Завтра начнутся выходные, по прогнозу погоды, даже солнечные, в которые я хотела посетить дом убитой Ирины, поговорить с соседями и, в идеале, проследить путь личного катафалка Ветровой до местонахождения машины.

Оперуполномоченная за это время должна разузнать побольше о загадочном Сереже из комнаты № 45. Не можем же мы нагрянуть к нему беспочвенно? Да и общежитие я бы посетила в любом случае, и наводка Кости была не единственным фактом, который необходимо проверить.

Попрощавшись с Соней, я поехала в гостиницу на такси.

Можно было почувствовать, как воздух становится суше и жарче. Захотелось съесть креманку шоколадного мороженого с мятой.

Гадая, есть ли в наличии кафе «Леденец» столь желанное лакомство, я провела поездку на заднем сиденье такси. День клонился к обеду, и машин стало гораздо меньше. Без нервирующего потока гудящих в заторе автомобилей мне удалось лучше рассмотреть окрестности города. Спокойная Волга качала катера и мелкие катамараны, захотелось спуститься к реке, возможно, покормить суетливых уток, размахивающих крыльями у берегов, или просто постоять, глядя вдаль на городской пляж. Я в Твери уже несколько дней, но так и не прогулялась по улочкам, желательно в окружении приятной компании. Но я не могла думать ни о чем, кроме дела. Чувствуя огромный груз ответственности перед Наташей, загнанным олененком Костей (буквально в клетку), Соней да перед самой собой. Не умею я расслабляться во время работы, наверное, это меня погубит, только делать нечего. Трудоголик – он и в Африке трудоголик. Но никто же не мешает мне насладиться шариком мороженого, свежесваренным американо и легким флиртом с барменом? У каждого свои способы отдохнуть. А я выбираю отправиться в «Леденец».

Суббота оправдала прогнозы Гидрометцентра, радуя солнцем и двадцатью градусами выше нуля. Рука тянулась к легкому платью в мелкий цветочек, но подозревая, что мне придется пробираться в дом Ветровой в быстром и незаметном ключе, выбор наряда пал на широкие шорты и кроссовки, цветущее настроение я подчеркнула рубашкой с узорами в виде ромашек. Надеюсь, милой, по словам Наташи и Сони, пожилой соседке Нине Ивановне приглянется моя женственность и нежность и она будет сговорчивее. Ведь старушка по факту является главным свидетелем.

Прокатить меня с ветерком до частного сектора вызвалась Наташа. Я посчитала это полезным, она представит меня соседям, показывая таким образом мою персону в качестве необходимости, а не навязанности. Мне останется собирать плоды, выращенные на доверии и принятии частного детектива Ивановой.

Забравшись на сиденье рядом с Наташей в ее чистенький белый «Форд», я получила шквал приветственных объятий и слов. И извинений.

– Таня! Извини, что не смогу представить тебя соседям и остаться с тобой. Ванюша заболел, я еле вырвалась, мужа задержала…

Я увидела огорченное и переживающее лицо Наташи.

– Ничего, ты, главное, меня к Нине Ивановне отведи, а дальше я сама разберусь. – После секундной паузы я добавила: – Что с малым?

– Ох… сопли ручьями! – всплеснула руками Наташа. – Температура, но не очень высокая… Слава богу!

– Я надеюсь, что все в порядке будет. Давай тогда поскорее вези меня и возвращайся к сыну, – я улыбнулась заказчице, приободряя.

Наташа бодро кивнула и вцепилась в руль обеими руками.

– Тогда пристегните ремни! Мы отправляемся. Следующая остановка деревня Видное.

Широкая проселочная дорога высохла после ливней прошлых недель, колеса выбивали из-под машины пыль. Участки с домами были рассеяны по всей территории деревни. Старенькие и ветхие деревянные постройки сменяли новые кирпичные коттеджи. Кругом стояла тишина, только вдалеке изредка раздавался звук газонокосилки.

Мы подъезжали к красивому деревянному дому в голландском стиле, голубой забор закрывал обзор на участок, но буйство цветочных ароматов, ударяющих в нос через открытое окно машины, говорило о наличии чудесного сада.

Наташа заглушила мотор и сказала:

– Здесь проживает Нина Ивановна. Слева дом Иры, – взглянув на серый бетонный коттедж, заказчица тяжело вздохнула.

Я обхватила руку Наташи, висевшую на руле, слабую и безжизненную.

– Большое спасибо, что привезла. Пойдем, тебе надо ехать.

Я знала, что Наташе тяжело. Она с академии была впечатлительной девушкой. Мне кажется, это одна из вещей, по которой ей не удалось влиться в работу органов следствия. Здесь как у психологов, нельзя перенимать боль и отчаяние страждущих на себя, иначе кранты ментальному здоровью. Меня отличала способность абстрагироваться, хотя эмпатии я не лишена ничуть. Но, как говорил великолепный герой Артура Конан Дойля – Шерлок Холмс: «Эмоции враждебны чистому мышлению». Потому я сейчас и иду общаться со свидетелем дела об убийстве, а не лью слезы о покалеченных судьбах.

Пробравшись через скрипучую калитку в сад, мы на мгновение ахнули от восторга. Цветник буйствовал яркостью красок и свежестью каждого листка.

Раздался громкий лай, я вздрогнула. Дверь голландского домика отворилась, и из нее вылетели две собаки: бледная и дряблая болонка и, на контрасте, грациозный пятнистый бигль. За ними на пороге появилась старушка с невесомыми седыми кудряшками и очками на голове.

– Белла! Привет! – Наташа села на корточки и затеребила бигля за уши. Болонка в это время облаивала меня с ног до головы.

Стянув очки на глаза и прищурившись, Нина Ивановна громко крикнула:

– Груня, фу! Ко мне!

Заскулив, болонка нехотя вернулась к хозяйке.

– Здравствуйте, Нина Ивановна! – начала Наташа. – Со мной пришла частный детектив и моя старая подруга Татьяна, она хочет поговорить с вами об Ире. Если вы не против, конечно.

– Доброе утро, Нина Ивановна! – Я подошла ближе к двери дома.

Оглядев меня с неподдельным интересом, старушка улыбнулась:

– Проходите. – Пожилая женщина отошла в сторону, уступая пространство в дверном проеме.

– Прошу прощения, но мне нужно ехать домой, к сыну, – Наташа виновато потупила взгляд.

– Что вы – езжайте! Мы с вашей прелестной подружкой побеседуем, я ее чаем угощу, гостей я люблю, – старушка улыбнулась еще шире.