Машина ушла вправо, играючи раздавила фонарный столб, покатила по дороге в клубах гари. Боевики разбегались, освобождали проезд. Спаренные орудия ударили всего пару раз, и стрельба в глубине квартала оборвалась. Благодарная публика взвыла от восторга.

Али перебежал дорогу, пригнув на всякий случай голову, выскочил на перпендикулярную улочку. Здесь сохранились несколько строений. От взрывов отвалились балконы, обломки перегородили дорогу. Парню пришлось лезть через них с риском подвернуть ногу.

Гориллы ему попались молчаливые. Они просто шли за ним.

Надо было что-то делать! Он шел наобум, придерживаясь восточного направления, но это не могло продолжаться вечно!

Вот еще одна перпендикулярная улица — Аль-Рашим. На юге она соединится с дорогой, ведущей в аэропорт.

Этот район был наглухо занят исламистами. Навстречу шла танковая колонна под черным флагом «Джебхат ан-Нусры». Т-72 грозно рычали, прокладывая дорогу в развалах мусора. В дыму и гари проступали головы танкистов в шлемофонах. Колонна насчитывала всего три танка, и то великое достижение.

Али убрался с дороги, шагнул под навес, уцелевший над какой-то мастерской. Здесь проход был практически свободен. Он обернулся. Громилы что-то кричали танкистам. Парень впервые видел, как они смеются. Решили, что эти машины принесут им победу? В сирийской армии они тоже есть, но там имеется и мощная ремонтно-техническая база, работают специалисты, есть запчасти, все такое. У исламистов ничего подобного нет, техника дышит на ладан, с горючим проблемы.

Колонна прогрохотала на юг, оставляя за собой шлейф гари. В этот момент и начался артобстрел! Без предупреждения и всякого зловещего свиста! Первый снаряд рванул посреди дороги метрах в семидесяти от Али. Столб огня, сноп искр! От грохота заложило уши. Разлетелся по сторонам весь мусор, который там находился. Взрывная волна ударила в грудь, лицо парня, отбросила его на бетонный столб.

За спиной Али кричали гориллы Хураши. Они тоже испугались.

В голове парня мелькнула мысль о том, что наводчик правительственной армии засел неподалеку и передавал артиллеристам координаты колонны. Кретин! Колонна уже ушла! Кто же так наводит? Танкистам от этого обстрела ни холодно ни жарко. До них отсюда метров двести как минимум.

Второй снаряд взорвался через дорогу. Обвалились хлипкие перекрытия, трехэтажные развалины принялись оседать, вверх устремился кудлатый столб гари. Третий угодил в здание, рядом с которым находился Али.

Он машинально кинулся вперед, пролетел несколько метров, закрывая голову руками. Обрушилась часть здания вместе с козырьком, под которым недавно находился Али. Обломки завалили половину проезжей части, отгородили парня от громил. Они не пострадали, тревожно перекликались. Он встал как вкопанный и тупо смотрел на этот завал, которому ничто не мешало его похоронить, прокопайся он секунду-другую.

Парень не сразу обратил внимание на то, что поранил руку. Кровоточила тыльная сторона кладонии. Кожа была порвана до кости, но боли он не чувствовал. Голова гудела, все плыло и качалось. Просыпайся, Али!

А почему они, собственно, кретины? Именно этого он и ждал! Его словно кто-то пнул под зад. Али побежал к завалу, быстро обнаружил узкую щель между переломанными балками. Он лез в нее ногами, с трудом протиснулся, кажется, ободрал бедро, избавился от автомата. Али просовывал туловище между балками, пока они не зажали грудь, откинул голову, засыпанную цементной крошкой. Этого мало. Пригодилась раненая конечность. Он растирал кровью лицо, слипшиеся волосы.

Когда гориллы обогнули завал и подбежали к нему, их поджидало удручающее зрелище. Со стороны могло показаться, что Али раздавили балки. Он очень на это надеялся. Свисали руки и голова, измазанная кровью. Глаза были открыты, неподвижны. Парень не шевелился.

Охранники подбежали и возмущенно закаркали. Юсуф схватил его под мышки, стал зачем-то вытаскивать. Но тело было зажато, как в тисках. Боевик отпустил его.

— Вот шайтан! — проговорил Юсуф. — Недоглядели, брат, влетит нам от Хураши. Смотри, он мертвый.

— Проверь, послушай, может, сердце бьется.

— Да конец ему, раздавило его, ты же видишь. Святой пророк!..

Они возмущались, горько сетовали, грозили кулаками непонятно кому.

В голове Али царила полная чехарда. Проделывать что-то подобное ему еще не доводилось. Висеть неподвижно было трудно, судорога ползла по сдавленной ноге. Он впустил в легкие небольшую порцию воздуха, снова застыл. Только эти двое в округе, больше никого. Парень держался из последних сил, это было выше человеческих возможностей! Все туловище превращалось в одну огненную судорогу! Будто бы вечность прошла, хотя фактически не больше пары минут.

Охранники уходили, сплевывали, оглядывались. Он мысленно желал им счастливого пути. Пусть они доберутся до Хураши в целости и невредимости и расскажут ему обо всем, что видели. Погиб странный парень Али и все, что знал, унес с собой в могилу.

Улица вымерла, давно утих рокот танковых моторов. Он тянул до последнего. Вдруг боевики вернутся, брякнет им что-то в головы? Потом схватился за шаткую конструкцию над головой, стал вытаскивать себя из западни. Ноги действительно зажало — перестарался. Он обдирал кожу, тужился, освобождал себя по миллиметру, обливаясь потом. Кровоточила рука. Судорога вонзалась в мозг.

Али плохо помнил, как освободился и рухнул под гору. У него хватило ума откатиться. Прогнулась, переломилась балка, исчезла щель, в которой он провел незабываемые минуты.

Парень подобрал свой автомат и на четвереньках заполз в руины, отчаянно надеясь, что они не будут падать сами по себе. Он приходил в себя, выколачивал звон из ушей, ощупывал ноги, грудь. Бинты у него имелись, он замотал кисть. Не смертельно, если заразу не занести.

По дороге пробежала стайка боевиков. Завал рядом с ней не входил в зону их интересов. В принципе, Хураши может не поверить своим архаровцам, послать других людей, чтобы те тоже убедились в гибели парня. Но нет, слишком надуманно. У того господина нет оснований сомневаться в правдивости своих телохранителей, которые сегодня уже крепко проштрафились.

Начинало темнеть, когда Али покинул развалины и припустил в обратный путь. Искушать судьбу не стоило. Теперь он старался не мозолить глаза неприятелю. В городе стало как-то тихо, непривычно. Выдохлись все враждующие стороны.

На парня навалилась дикая усталость, он чувствовал себя так, словно по нему потопталось стадо верблюдов. Али выбрался на улицу Эр-Асмания, отсекающую квартал Шейх-Саид от южных районов города. Разрушения здесь были тотальные, завалены оказались даже подвалы. Встречаться с мирным населением он тоже не хотел, скользил по обочине, прижимаясь к развалинам, и снова прошляпил!

Патруль возник из примыкающего переулка. Боевики светили фонарями.

— Эй, парень!

Али застыл, словно вор, застигнутый на месте преступления. Это днем он мог спокойно шататься где угодно, а сейчас даже сам себе был подозрителен!