В помещении, огороженном от гула прочными стенами и двойными стеклопакетами, находились двое мужчин. Военный средних лет в «пустынном» камуфляже без знаков различия и невысокий жилистый паренек восточной наружности, одетый в джинсы, однотонную футболку и легкую безрукавку, простирающуюся почти до колен. Он сидел на подоконнике, сунув руки в карманы штанов, и усердно делал вид, что оказался здесь случайно. Нижнюю часть молодого лица покрывал темный пушок. Глаза были карие, большие. Он чем-то напомнил Аладдина из старого голливудского мультика. С этим образом диссонировала шишка на лбу — большая, выпуклая и фиолетовая.

— Приветствую, товарищи офицеры, — Муханов исподлобья оглядел прибывших. — Спасибо, что пришли.

— Вы откуда, Юрий Владимирович? — поинтересовался Авилов.

Мужчины обменялись рукопожатиями.

Паренек восточной наружности слез с подоконника и располагающе улыбнулся. Он не вызывал отрицательных вибраций и пока не настораживал.

— Из Алеппо, Даниил Александрович, — отозвался Муханов. — Прибыли, так сказать, первым утренним дилижансом, под сенью дружеских штыков.

— Ну и как там?

— Пока затишье, — Муханов зачем-то посмотрел на наручные часы. — Все выдохлись. И наши друзья, и наши враги. И даже мы сами. Прошу любить и жаловать, товарищи офицеры: Али Бассам — военная разведка президента Асада. Ценный и лояльный сотрудник разведывательного ведомства, имеющий личный счет к радикальным исламистам. На внешность и манеры внимания не обращайте. Сотрудник действительно незаменимый. Знает русский язык.

— Откуда, приятель? — спросил Максим, пожимая узкую, но твердую ладонь ценного кадра.

— Мама из Уфы, — негромко сообщил военный разведчик по-русски, с едва заметным акцентом. — Я родился в 89-м году — прошу прощения, если выгляжу моложе. Отец учился в СССР, окончил авиационный институт. С мамой на лекции познакомились. Тогда у нас еще все тихо было, люди учились, работали, никто не воевал. Они приехали в Дамаск, когда мне год исполнился. Не знали, что навсегда тут застрянут.

— Да ты наш человек, — с улыбкой проговорил Авилов. — Я так понимаю, у тебя имеется что сказать, Али. Шишку где получил?

— Рассказывай, Али, — заявил Муханов. — Этого парня ночью подобрали в Алеппо — бежал, как заяц, от боевиков. Сирийцы его пригрели, накормили, выяснили, что он именно тот, за кого себя выдает. Личность подтвердил генерал Рафик Шахадах, глава военной разведки. Он не засланный казачок, стопроцентно наш. Работал в тылу противника по заданию оперативного штаба, раздобыл кое-что интересное.

— Но это не значит, что его сведения достоверны, — проворчал Авилов. — Бывали случаи. Боевики сливали сотрудникам сирийской разведки ложную информацию, а потом давали им уйти. Верные люди невольно становились разносчиками опасного вранья.

Али помалкивал, только хитро улыбался. Поди пойми, что означала эта его восточная манера!

— Рассказывай, Али, — произнес Максим. — Мы обожаем информацию, полученную из первых уст. Тебе хватит знаний русского языка, чтобы все изложить и не запутаться?

— Хватит, господин офицер, — подтвердил сириец, — даже останется.

Он не стал растекаться мыслью по древу, обрисовал самую суть своих похождений. Похоже, мама основательно вбила в сынишку азы «великого и могучего», а отец — выпускник авиационного вуза — вложил мужские качества. Речь Али текла плавно, хотя и не была лишена эмоциональности. С чувством юмора у него проблем не имелось. Несколько раз ему приходилось усердно морщить нос, чтобы не рассмеяться.

— Ты, парень, прямо Али-экспресс, — пошутил Максим.

Улыбнулись все, включая героя дня.

— То есть наш Али обвел вокруг пальца самого зловещего Хураши, за которым давно охотится разведка. Он раздобыл информацию о месте сбора крутых полевых командиров, — заключил за парня Муханов. — Парень грамотно инсценировал свою гибель. Есть высокая вероятность, что сборище не отменят. Хураши — осторожный и хитрый лис, но должен понимать, что на войне все ходят под богом. Положение в Алеппо отчаянное. Город рассечен, боевики теряют квартал за кварталом, но сопротивляются отчаянно. Не Берлин, конечно, весной сорок пятого, но очень похоже. Правительственные силы и боевики несут огромные потери. Несколько кварталов духи отвоевали обратно. Сейчас они контролируют восточную часть Алеппо, а это обширная территория. На нас играет разобщенность их действий. Им трудно договориться — слишком разные люди и идейная база. Хураши идет на крайние меры — он готов объединиться со всеми, кто считает своим врагом Башара Асада. Этого допустить нельзя. Но вы грамотные люди, товарищи офицеры, сами все понимаете.

— Предлагаете просочиться в район и взять штурмом тщательно охраняемую гостиницу? — осведомился Авилов.

— Боже упаси, — Муханов покачал головой. — План придумал Али, а мы склонны согласиться с его предложениями. Место встречи — в самой клоаке, в десяти кварталах от линии разделения сторон. Никакая группа в это чрево не проникнет и даже в случае успешного завершения операции к своим не выберется. Предлагается поработать снайперам, гм.

Наступило молчание.

Али с любопытством разглядывал российских офицеров, потом проговорил:

— Я знаю этот город как свои пять пальцев. Я в нем учился, у меня там было много знакомых. Гостиница «Узрум» пострадала от обстрелов, в нескольких местах разрушена, но само здание стоит. Напротив гостиницы через дорогу есть деловой центр — до войны там были представительства авиакомпаний и офисы фирм, занимавшихся переработкой нефти. Рядом жилые здания, мечеть. Я был в том районе пару дней назад — по другим делам, не думайте. — Али немного смутился.

Этот парень определенно не был «засланным казачком», он свято верил в то, что говорил.

— Там повсюду руины. Боевики бульдозером очистили проезд для автомобилей и танков. Если забраться в деловой центр «Хеврон», на пятый или шестой этаж, то всю гостиницу мы будем видеть насквозь. Пути отхода — шахта лифта, основная и запасная лестницы.

— Ты собрался еще раз посетить эти места? — спросил Максим.

— Конечно, — ответил Али. — Вы классные специалисты, в этом никто не сомневается, но без моей помощи даже квартала не пройдете.

— Теперь обобщим все сказанное, — заявил Муханов. — Задача сложная, но мы должны с ней справиться. Всей группе в этой клоаке делать нечего. Пойдут трое, не больше. На полный рабочий день, так сказать. — Муханов усмехнулся: — Такой маленькой группе будет проще пройти в нужный квартал района Каннабия. Схему проникновения определите сами. Вмешиваться в вашу работу никто не будет. Али считает, что ночью идти не стоит — это иллюзия, что в темноте легче. Все ноги переломаете, да и бдительность у боевиков выше, чем днем. В светлое время там встречаются гражданские люди. Можно маскироваться под них или под исламистов. Отсюда пожелание. Непосредственные участники операции обязаны иметь соответствующую одежду и наружность, знать хотя бы несколько арабских слов.