— Я уже столько её дружков повидал и зять этот…он не первый. И знаешь, что я понял? Нет идеальных людей — есть люди твои, или не твои…

— И этот — он твой?

— Мой, Лёва! Я уже устал копаться в мусоре, который Ленка домой тащит. Она ведь у меня ещё та стерва. А когда этот появился, она снова «Па-ап, давай свадьбу, с ним буду до самого конца…». Я ей говорю: «Будет тебе свадьба доча, и подарки будут. Только эта свадьба будет последней. Потом делай, что хочешь, но развестись я тебе не дам. Ты же знаешь, я человек слова и это слово даю в первую очередь себе. Я сказал: «этот будет моим. Хватит уже поисков — будем работать с тем, что есть». Стас, конечно не сахар — тихоня, слабачок да ещё без амбиций. Короче, ещё один ребёнок на моей шее. А теперь оказывается, что он ещё и с приветом…

— Петя, оно тебе надо? Ну на черта тебе чужих детей воспитывать, когда со своими разобраться не можешь?

— Я же тебе сказал — мой он. Теперь мой! — Старик крепко сжал огромный кулак, будто удерживал в нём пойманного жучка. — Если я назвал, что-то моим, то это уже не обсуждается, а как я отношусь к своей собственности, ты знаешь.

— Это-то и настораживает! Ты, Петруша не обижайся, но меня, как доктора, больше ты интересуешь. — Упреждая возражения оппонента, Лысый сунул ему в руку наполненный стакан. — Мне кажется, что это твоя мания подстраивать людей под себя, приобретает черты одержимости. За тобой и раньше это водилось, но то, что я вижу сейчас не лезет ни в какие рамки. Твоя дочь давно уже взрослый человек и ей самой выбирать, как и с кем жить. Если хочет разводиться — пусть разводится на здоровье. Это её жизнь и только её. Об этом пацане я вообще молчу. Ну гонит он, ну чудит — его право. У каждого в голове свои тараканы, и знаешь, Петруша, ещё неизвестно, чьи больше — его, или твои?

— Умеешь ты всё переворачивать, Давидыч. — Улыбнулся старик, заметно разомлев, после выпитого. — Может быть в моей башке тоже тараканы, но эти тараканы мои. И вообще — говно ты, а не психолог. Я ему такой интересный случай подсовываю, хоть книжку по нему пиши, а он отмахивается. Не хочешь, как хочешь. Что думаешь других не найду? Найду-у да ещё получше, просто хотел в первую очередь к старому товарищу с этим прийти…а он…

— Ладно, чёрт с тобой, давай подробности. — Лысый, отодвинув локтем стакан, открыл блокнот и приготовился записывать. — Имя, фамилия, возраст, симптомы болезни, предположительные причины. Может травмы головы были…

— Были. Он накануне два месяца в травматологии лежал. В аварию попал, а там переломы, ну и черепно-мозговая.

— Так чего ты молчишь?! С этого и надо было начинать! — Взбодрился лысый.

— А ты спрашивал?

— Мог бы и сам догадаться, или ты до последнего этот козырь приберегал, ждал, пока я выговорюсь? Травма всё меняет. Одно дело, когда такие метаморфозы происходят на ровном месте, другое, после травмы или стрессовой ситуации. Снимки, результаты МРТ есть?

— Если надо, достанем!

— Хорошо, Петруша, в первую очередь, тащи своего зятя сюда. Для начала я с ним побеседую.

— М-м-м…в том-то вся сложность, что просто так его не притащишь. — Старик запустил пятерню в седую гриву. — Ну положим, притащу я его силой, так он ни в чём не признается. Тут надо как-то с другого бока заходить.

— Это уж тебе виднее, с какого боку заходить. Ты у нас всегда был мастером кривых заходов, так что сам соображай, как этот сломанный аппарат ко мне доставить. А уж я продиагностирую, найду поломку и составлю дефектную смету. Слушай…хорошо пошла! Давай ещё по одной.

Лысый сдвинул стаканы и приподнял над столом ополовиненную бутылку.

10

День прошёл чудесно. Он мог бы назвать его лучшим днём в своей жизни, если бы такие «лучшие дни» не случались ежедневно в течении месяца. И каждый прожитый день казался лучшим, а каждый, следующий за ним — лучше предыдущего. Они с Ликой превосходно потрудились, поставив очередной рекорд по доставкам и, соответственно, по заработанным деньгам. Стоял чудесный вечер и они летели домой. На Лике были новые колеса, её салон украшали кожаные чехлы, а кузов блестел от дорогой импортной полироли. Свежая резина аппетитно похрустывала асфальтом, лобовое стекло обдувал приятный сентябрьский ветерок. Лика смеялась над рассказанным Стасом анекдотом. Ему нравился звук её смеха, такой тёплый и переливный, как журчание весеннего ручья. Чтобы почаще слушать этот смех, Стасу приходилось запоминать множество, прочитанных в сети анекдотов. Но Лика смеялась далеко не каждому, и эта избирательность, делала её смех более ценным.

Они ехали домой в предвкушении очередного романтического вечера. Загодя купленная бутылка вина, мерно покачивалась на заднем сидении, как младенец в люльке. Ночь обещала быть тёплой, и Стас собирался провести её в обществе Лики. В последнее время, ему казалось, что Лика всё больше проникается им. Она больше слушала, чем говорила и просила от него всё новых и новых историй. Даже в работе она перестала быть строгой начальницей. Теперь она общалась с ним тепло, как любящая супруга и часто позволяла ему действовать самому. «Ты же у меня умничка! Сам здесь разберёшься!» — говорила она, растапливая лицо Стаса в сентиментальной улыбке. В последнее время, она была даже немного рассеянной и часто спохватывалась и поправлялась. «Ой, вот здесь нужно было свернуть…Слушай, мы два адреса проехали» — несвойственным ей виноватым голоском пищала она.

Стас улыбался и говорил, что ничего страшного не случилось. Эта её рассеянность походила на головокружение влюблённой девушки. И вообще, в последнее время у Стаса не было сомнений, что Лика это женщина. Он не сомневался в существовании этой женщины, так же как вы не сомневаетесь в том, что дорогой вашему сердцу человек является реальным.

Они свернули во двор и пробирались через нескончаемые ряды машин, чтобы найти приличное местечко, когда увидели, что им навстречу едет патрульная машина. Стас пытался прижаться к обочине, чтобы пропустить полицейский Форд, но тот вильнул в его сторону, заставив резко затормозить.

— Ты куда прёшь! — процедил Стас сквозь зубы.

— Спокойно! — прошептала Лика, и в этот момент водитель Форда включил проблесковый маячок.

Из машины вышел полицейский и неторопливо вразвалочку направился к ним.

— Чё за дела? — На лице Стаса застыла глупая улыбка. Он не мог осознать, что происходит что-то