выходящее из ряда вон; что-то, что грозит в одночасье разрушить его только что возведенный замок из хрусталя.

— Здесь что-то не так! — холодно произнесла Лика. В её голосе Стасу послышалась обречённость.

Тем временем, полицейский экстравагантно постукивал в стекло костяшками пальцев.

— А что если… — Глаза Стаса вспыхнули. В последний момент он почувствовал опасность.

— Не надо! Так будет только хуже. — Лика резко пресекла направление его мыслей.

Тяжело вздохнув, Стас приоткрыл окно.

— Старший лейтенант Прохоров! — галантно улыбаясь представился полицейский. — Документики на машину предъявите пожалуйста!

— Я что, что-то нарушил, лейтенант? На каком основании производится досмотр?

— Машину угнали, ваша подпадает под описание. Сверим данные и можете быть свободны.

Предательски задрожавшей рукой, Стас стал копаться в бардачке. Была слабая надежда, что мент проверит только документы на машину. Их он и протянул в узкую щель приоткрытого окна.

— Угу! — лейтенант раскрыл, упакованное в корочку свидетельство, будто это была интереснейшая книга. — А водительские права можно посмотреть?

Этот форс-мажорный вариант тоже был предусмотрен. С самого дна бардачка Стас достал тонкую пачку пятитысячных купюр и недвусмысленно помаячил ей из под руля.

— Что это? — спросил непонятливый лейтенант. — Водительские права, пожалуйста. — Неумолимая рука шевеля пальцами, ждала, когда в неё вложат требуемый документ.

— Слушай, лейтенант, тут такая фигня…я их дома забыл. Может договоримся? — вкрадчиво шептал Стас, продолжая трясти под рулём бумажным веером.

— Конечно договоримся, услужливо улыбнулся лейтенант. Машина зарегистрирована на ваше имя? Вот и отлично. — Он сделал шаг в сторону и достал рацию.

— Щас договоримся! — шептал Стас, успокаивая больше себя.

— Ничего не получится! — обречённо сказала Лика. — Ты меня прости, я совсем какой-то растяпой стала. Как я их не просчитала?

— Тебе не за что извиняться! — нежно шептал в ответ Стас, — всё будет хорошо!

Тем временем, лейтенант вернулся к окну. Теперь его лицо изображало каменную невозмутимость человека при исполнении.

— Станислав Васильевич Пантелеев, правильно? Три месяца назад вы были лишены водительских прав.

— Ну да…я же и хотел это обсудить. — Стас поднял пачку денег над рулём, провёл большим пальцем по твёрдым краешкам новых купюр, которые тут же издали призывный шелест.

Но лейтенант будто не видя этого перфоманса, уже зачитывал приговор.

Стас смотрел на шевелящиеся пухлые губы и не мог поверить в происходящее. В последнее время, вера в чудеса, в свою неуязвимость и всемогущество Лики, укрепилась в нём настолько, что он не мог допустить даже мысли о ситуации, выходящей из под их контроля. Лейтенант бурчал, что в соответствии с каким-то законом, лицо, которое чем-то управляет, не имея чего-то, подлежит какому то наказанию в виде чего-то там. Не смотря на чёткую дикцию, с которой лейтенант зачитывал приговор, Стас ничего толком не расслышал.

— Прошу вас выйти из машины.

— В смысле выйти? Это моя машина! — Стас бросил деньги, вцепился в руль и уставился в лобовое стекло. В этот момент он походил на малыша, у которого злые пацаны решили отжать игрушечную машинку.

— Выходите из машины, или мы будем вынуждены применить силу! — Лейтенант махнул рукой, призывая на помощь напарника.

— Я поеду на ней сам, куда вы скажете! Готов следовать за вами… — тараторил Стас, продолжая отрешённо глядеть вдаль.

— Без прав вы не можете передвигаться на транспортном средстве. Выйдите из машины! — продолжал давить теряющий терпение лейтенант.

— Я не оставлю её здесь! — сжав зубы проскрежетал Стас.

— Она здесь и не останется. Эвакуатор уже вызвали. Вашу машину увезут на штраф-стоянку, до выяснения всех обстоятельств.

— Хуй тебе, а не штраф стоянка! — Стас показал лейтенанту средний палец, нажал на кнопку блокировки дверей и закрыл окно. — Вот теперь попробуйте меня достать!

Лейтенант нервно дёргал ручку и кричал, что то о усугублении вины, но Стас его будто не замечал.

— Я тебя никому не отдам! — шептал, он глядя на пассажирское сидение. Он пытался улыбаться, но улыбка эта дрожала, а глаза набухали от влаги.

— Тебе придётся подчиниться. — обречённо отвечала Лика. — Главное, чтобы тебя побыстрее отпустили, а потом ты меня заберёшь.

— Как я заберу тебя без прав? Ты что, не понимаешь, что нас хотят разлучить навсегда! — Стас всё таки не смог сдержать слёз, которые брызнули из глаз, ручьями покатились по щекам, стекая с подбородка. Он рыдал как ребёнок.

— Нет безвыходных ситуаций, и эта проблема тоже решаема… — утешала его Лика.

— Лика, реши…реши её пожалуйста! Давай что-нибудь придумаем, ты же у меня такая умная. — Стас нервно дёргал руль, будто тряся Лику за плечи.

— Извини, но здесь я бессильна. Всё что я могу делать, так это управлять машиной. То, что находится за её пределами мне неподвластно. Ты сам должен решить эту проблему, а я буду ждать тебя столько, сколько понадобится!

Тем временем, стук в окно был уже неделикатным, а приглушённая речь лейтенанта утратила нотки интеллигентности.

— Считаю до трёх и разбиваю стекло! Ра-аз! — В руке лейтенанта появился пистолет, рукоятка которого угрожающе целилась в ветровое стекло.

— Открой, а то будет больно нам обоим. — шепнула Лика.

— Я тебя вытащу — хрипел Стас, нежно поглаживая панель.

— Два-а!

— Прощай!

— Три-и!

— До встречи…до скорой встречи…

Стас послал воздушный поцелуй в салон и распахнул дверь.

— Ну чё ты разорался? Вот он я… — Он вздернул руки вверх. Лейтенант тут же схватил его за правую руку, больно изогнул и поволок к машине. Уже у самой двери патрульной машины, Стас обернулся.

Двое молодчиков с профессиональной ловкостью опутывали колёса его ласточки, в то время как неуклюжий эвакуатор пятился к ней задом.

11

Всё оказалось гораздо хуже, чем Стас мог себе представить. После освидетельствования на алкоголь и составления протокола, следователь объявил, что ему полагается пятнадцать суток ареста, после чего, возмущённого и истерящего его отволокли в камеру. Стас не ожидал такого развития событий, поэтому всю ночь бился в истерике и долбил в дверь, призывая кого-нибудь из начальства. На его зов откликался только дежурный, угрозы которого по мере каждого подхода к камере нарастали. Он начал с обещания сладкой жизни в карцере, а закончил тем, что если Стас не перестанет орать, он ему, с-суке, ноги вырвет и в жопу вставит. Эмоционально измотанный и выжатый как лимон, Стас смог уснуть лишь под утро. В накативших тёплой волной, успокаивающих грёзах он видел весело бегущий навстречу пунктир дорожной разметки и слышал мягкий, мудрый, женственный и самый любимый на свете голос.

Его разбудил грохот открываемой двери.

— Пантелеев на выход! — Злобно крикнул, стоящий в проёме конвоир. Стас узнал этот голос. С ним он общался всю пролетевшую ночь. Лицо молодого парня абсолютно не соответствовало гнусностям, которыми он поливал бедного арестанта.