Наведя объектив на лицо первого убитого, Сергей нажал кнопку, фотоаппарат сработал, но без вспышки.

– Сучья мать! – выругался он, проклиная извечно некстати вылезающий закон подлости. Без фотовспышки в вечерней тени фотографии могли и не получиться. Хотя кто знает. В цифровой фотосъемке Ефимов разбирался плохо, точнее никак. – Баранов, автоматы Каретникову, пулемет себе, – скомандовал он и снова несколько раз подряд нажал кнопку фотоаппарата.

Вспышки не было.

– Придется этих гадов тащить через реку, – в задумчивости старший прапорщик высказал свои мысли вслух…

– Командир!!! – Громкий окрик Калинина потонул в длинной очереди его пулемета.

Ефимов рухнул на землю и потянул вниз еще не успевшего пристроить на себе пулемет Баранова. Над головой затарахтело, пули прошли совсем рядом. Сергей пнул бойца, подгоняя его к ближайшим ветвям орешника, и ужом юркнул за небольшой уступчик, находившийся на краю поляны, примеченный им в самом начале осмотра «чеховских» трупов. Вокруг посыпались пули. Почти машинально Сергей попробовал сосчитать количество грохотавшего наверху оружия. Пять? Нет, шесть… семь. Складывалось впечатление, что численность противника все увеличивается.

На противоположном берегу реки загрохотало оружие бойцов его группы. Раздумывать дольше времени не было. «Чехи», похоже, уже уравняли численность со спецназовцами и все ближе и ближе подбирались к яростно огрызавшемуся пулемету Калинина. Вторивший ему автомат Вячина сместился чуть правее и теперь начал спуск вниз. С того места, где находился Сергей, ему было совершенно не видно находящихся на хребте бандитов, зато им, похоже, виделось все находящееся внизу как на ладони. Пока еще «чехам» не давали опомниться пули, летящие от основной части группы, и пулемет Калинина, но когда они немного очухаются и поймут, что под ними всего лишь горстка из пятерых спецназовцев…

Сергей отчетливо осознал, что принять бой в такой ситуации, зацепившись за вражеские трупы, равносильно по-глупому погубить собственных бойцов.

– Отход! – казалось, его крик перекрыл звуки выстрелов и разрывы просвистевших над головой «ВОГов».

В ответ он начал стрелять по врагу из собственного подствольника. Кажется, его стрельба слегка охладила пыл атакующих.

– Отход! – вслед за ним повторил команду присевший за стволом дерева Каретников.

– Отход! – вторило эхо, или это был всего лишь отзвук, порожденный собственным воображением Сергея?

Заметив начавшего спускаться вниз Калинина, Ефимов, у которого уже кончились «ВОГи», поднял автомат и двумя длинными очередями разрядил оружие в направлении противника.

– Давай, давай! – передергивая затвор, поторопил пробегающего пулеметчика Ефимов и, перекатившись вправо, снова открыл стрельбу.

«Чехов» по-прежнему не было видно. Они находились где-то там, наверху, ведя по спецназовцам беспорядочный, хаотичный в своей бесконечной ярости огонь.

Чуть левее по склону что-то загромыхало, и на суетливо возившегося с радиостанцией радиста кубарем свалился вытаращивший глаза Вячин. Прижимая ушибленную при падении руку, боец кинулся в направлении правого берега.

– Каретников, отход! – Ефимов заменил третий магазин и теперь поднимал ствол, чтобы огрызнуться новой очередью. – Брось их на хер! – приказал он, имея в виду трофейные автоматы, но радист не пожелал оставлять захваченное оружие и, взвалив трофеи на плечо, припустил к открытому пространству речного русла.

Все в душе у Сергея взмолилось к богу в просьбе помочь его бойцам преодолеть эту серую каменистую ленту. О себе он в эти мгновения даже не вспоминал. Что сам? Как-нибудь выберется. Но вот, добив последние патроны в четвертом магазине, Ефимов щелкнул пятым, передернул затвор и уже приготовился бежать вслед за своими разведчиками, когда в трех шагах оглушительно заработал «ПК». Прапорщик даже вздрогнул, столь неожидан был этот раздавшийся совсем рядом звук.

– Баранов, сука, ты еще здесь?! – завопил он, одновременно злясь и на все еще находившегося здесь бойца, и на самого себя, едва этого бойца не проглядевшего. Он-то считал, что его «писарь» уже давно смылся на свою сторону реки. – Отход, Баранов, сволочь, сам убью! Живо! – орал остервенело бьющий из своего «калашникова» Ефимов.

Но за грохотом «ПК» боец, похоже, не слышал слов прапорщика и стрелял до тех пор, пока в пулеметной ленте не осталось ни одного патрона.

– Отходи!

Едва слышимый крик прапора наконец достиг ушей ошалевшего от трескотни выстрелов и разрывов, рвущихся в ветвях «ВОГов», спецназовца. Он понял, что это кричат ему, и, подхватив правой рукой пулемет, кинулся прочь. Ефимов проследил за ним взглядом и, вновь сменив позицию, нажал на спусковой крючок…

Белый и круглый, слегка вытянутый, точь-в-точь как настоящее яйцо, камень, попав под ногу (как всегда не вовремя), вывернулся под ступней, и рядовой Баранов, взмахнув руками, повалился на бок. Мгновения, когда еще можно было бежать, не опасаясь получить прицельный выстрел в спину, были упущены. Вскочив на ноги, он ушел вправо и тут же в прыжке свалился за небольшой каменный, намытый весенними водами гребень. И вовремя: десятки пуль, впиваясь между камней, дробя и отскакивая от них, завизжали вокруг в истеричной попытке достать притаившегося за ними спецназовца. Он видел, что разделяющая русло на две почти равные части водная преграда бежит всего в пяти шагах за спиной, но добраться до нее у внезапно ощутившего невыносимый приступ страха бойца не было никакой возможности. Отбросив в сторону бесполезный пулемет, он вцепился руками в еще не сделавший ни одного выстрела автомат и, даже не сняв его с предохранителя, замер в ожидании чуда…

Врагов все прибывало. Теперь Сергей окончательно понял, что их спасло лишь то, что прибежавшие первыми бандиты поторопились и начали пальбу слишком рано, не целясь и не дожидаясь подхода основной группы. Сейчас же старшего прапорщика выручал лишь кинжальный огонь основной части группы. Он слышал, как стучат и захлебываются пулеметы, как разрываются в лесу в боевых порядках противника выпущенные «ВОГи», как пару раз ухнули одноразовые гранатометы.

– Пора! – вслух произнес Ефимов и, в два прыжка преодолев поляну, рыбкой сиганул в каменистое русло, перекатившись через плечо, поднялся на ноги и, то и дело меняя направление, побежал к урезу воды. Достигнув небольшой каменной насыпи, он перемахнул за ее гребень и едва не приземлился на спину лежавшего за ней писаря.

– Мать моя женщина! – в сердцах выругался старший прапорщик и, не в силах сдержаться, от души въехал мелко подрагивающему Баранову по уху.

В оптический прицел было отлично видно, как рухнул группник, утаскивая за собой взмахнувшего руками Баранова, и тотчас до слуха наблюдавшего эту картину Аркадия донеслись звуки выстрелов. Или сперва были выстрелы, а потом группник повалился на землю? А может, все это произошло одновременно? Впрочем, рядовой Кудинов об этом не задумывался.

– Огонь! – приказ-крик снайпера пролетел над позицией спецназовцев, но его уже никто не слышал.