Ну, что скажете? Думаете, совпадение? Сходство не настолько велико, чтобы можно было утверждать что-либо наверняка. Быть может, существуют некие шаблоны, которые глубоко запрятаны в человеческом подсознании и выходят на поверхность в виде мифов. Знаменитый швейцарский психолог К. Г. Юнг называл эти подсознательные шаблоны «архетипами». Юнг, вероятно, счел бы идею запретного плода общечеловеческим архетипом, который скрывался в глубинах как пигмейского, так и еврейского мозга и вдохновил космогонические мифы обоих народов, возникшие независимо друг от друга. Быть может, нам стоит добавить юнговские архетипы в наш список причин, дающих начало новым мифам? Что, если и повсеместно встречающийся миф о великом всемирном потопе — тоже юнговский архетип?

Другая возможность, которая, наверное, уже вам самим пришла в голову, — что пигмейская мифология изначально не совсем пигмейская. Не попали ли в нее на каком-то этапе примеси, занесенные христианскими миссионерами? Те вполне могли рассказать пигмеям историю об Адаме и Еве. Затем в глубине лесов заработал испорченный телефон, и искаженная библейская идея запретного плода — после передачи по цепочке, состоявшей из множества звеньев, — встроилась в собственный пигмейский миф о происхождении мира. Я нахожу это весьма правдоподобным. Однако Жан-Пьер Алле — тот самый бельгийский антрополог, что пересказал для нас этот миф (кстати, потрясающая личность: погуглите-ка его имя, Jean-Pierre Hallet, вместе со словом badass), — был убежден, что культурное влияние шло в противоположном направлении. Он полагал, что легенда о запретном плоде зародилась среди пигмеев и попала на Ближний Восток через Египет. Если какая-либо из этих двух гипотез верна, различия между двумя версиями предания в очередной раз демонстрируют нам, насколько большую роль при трансформации одного мифа в другой играет эффект испорченного телефона.

Многие мифы различных племен, в том числе и миф об Адаме и Еве, не лишены поэтической прелести. Но вынужден, к сожалению, повторить еще раз, поскольку слишком многие люди не отдают себе в этом отчета: мифические сказания не правдивы. Они — не история. Большинство из них вообще ни на каких исторических фактах не основано. Мы привыкли считать США развитым государством с высоким уровнем образования. И отчасти так оно и есть. Поразительно, однако, что примерно половина жителей этой великой страны принимает историю Адама и Евы на веру в прямом смысле слова. К счастью, есть еще и другая половина, сделавшая Соединенные Штаты величайшей научной державой в истории человечества. Стоит задаться вопросом: насколько еще более развитыми они были бы, не сдерживай их невежественная в научном отношении половина населения, считающая каждое слово Библии в буквальном смысле правдой.

Сегодня ни один образованный человек уже не думает, будто мифы об Адаме и Еве или о Ноевом ковчеге представляют собой достоверное изложение фактов. Тем не менее многие по-прежнему верят мифам об Иисусе (например, о его воскресении из мертвых), исламским мифам (например, о том, как Мухаммед летал на крылатом скакуне) или мормонским мифам (например, о том, как Джозеф Смит перевел письмена на золотых пластинах). Как по-вашему, правы ли те, кто верит во все это? Существует ли убедительная причина верить в эти мифы больше, чем в легенду про Эдемский сад? Или про Ноя? Или в Джона Фрума и карго-культы? А если вы верите в мифы, характерные для вашей религии, — той самой, в какой вам довелось вырасти, — с какой стати именно они должны быть правдивее, чем предания прочих религий, столь же пылко почитаемые другими людьми?

Итак, мы рассматривали Библию как исторический труд. Таковым она по большей части не является. Затем мы рассматривали ее как миф. Именно миф она собой главным образом и представляет, и никакой беды тут нет. Мифы имеют свою, причем немалую, ценность. Но в библейских сказаниях нет ничего особенного, что делало бы их хоть сколько-нибудь более ценными по сравнению с мифами викингов, греков, египтян, жителей островов Полинезии, австралийских аборигенов или любого из бесчисленных племен Африки, Азии и обеих Америк. Тем не менее у Библии есть и еще одна немаловажная претензия. Ее называют Книгой Добра, книгой нравственной мудрости, книгой, помогающей нам правильно жить. Многие, особенно в США, и вовсе убеждены, что без Библии невозможно быть хорошим человеком.

Заслуживает ли она свою славную репутацию Книги Добра? Предоставляю вам решить это самостоятельно после прочтения следующей главы.

«Всякой твари по паре». Мы обожаем сказку про Ноев ковчег. Господин и госпожа Жираф, господин и госпожа Слон, господин и госпожа Пингвин и прочие супружеские пары, приветствуемые лучезарными улыбками господина и госпожи Ной, смирно поднимаются по трапу на огромный деревянный корабль. Как это мило. Но постойте: а почему вообще весь мир вдруг залило водой? Потому что Бог рассердился на людей за их грехи. На всех, кроме Ноя, который «обрел благодать перед очами Господа»[18]. Поэтому Бог решил утопить все человечество — то есть всех мужчин, женщин и детей, — а также всех животных, оставив только по одной паре каждого вида. Что, пожалуй, не так уж и мило?