— Как настроение? — спросил он, встав за спиной Мари.

— Боевое.

— А если серьезно?

— Я серьезно. Ты что-то хотел, Грэм? Помимо сведений о моем настроении?

— Да. Пришло известие из Академии. Как раз перед снегопадом. Буретта дал добро родителям. Той группе, что объединилась и подняла шум.

Мари усмехнулась. А, впрочем, иного исхода она не ожидала. Директор Академии, в отличие от заместительницы, всегда был мягкотелым и шел на поводу у тех, кто демонстрировал силу и власть. Ловерта сразу объявила, что не допустит массового бегства учеников из альма-матер. Но родители стояли на своем. Объединились в группу. Причем, туда вошли стихийники не только Зимы, но и других Времен Года. Что ж, они добились своего. Теперь их примеру последуют остальные, и Академия опустеет.

Да, в некоторой степени Мари понимала беспокойство мам и пап. Лара исчезла, находясь под защитой педагогов. Но ведь и во Дворцах регулярно случается что-то дурное. Никто же не бежит прочь, сломя головы. Редкие переезды на срединную территорию не считаются. Там обычно иные причины.

— Ты можешь запретить подданным забирать детей из Академии, — огорошил Грэм.

— Могу, — кивнула Мари хмуро. — Но не стану. Слишком непопулярное решение. Да, я против того, чтобы дети переходили на заочное обучение. Наша Высшая школа тут не помощник. Там еще предстоят нововведения, и ей пока далеко до Академии Стихий. Но запрещать напуганным родителям забирать детей я не рискну, Грэм. Не тот случай, чтобы стоять на своем.

— Твое право, — Грэм понял, что настаивать бессмысленно, и спросил. — А ты не рассматривала версии о бусинах? Это объяснило бы пропажу девочки из запертой магией Академии.

Тема не поднималась ни разу, но, разумеется, Мари думала о треклятых «ключах» в большой мир. О «ключах» в одну сторону.

— Рассматривала. И даже говорила с Линдом Пьери. Все бусины хранятся нынче у него. Он их даже показал, дабы я удостоверилась, что ни одна не пропала. Из тех, что мы добыли с отцом в Осеннем склепе. Однако остается вероятность, что часть бусин забрали из шкатулки раньше. Тот же Трент. Или некто сделал это задолго за него. Сыщики решили пока не озвучивать эту версию. Да и я настаивала. Все только переполошатся и потребуют запечаттаь проход навсегда. Это сделает возвращение отца, Яна и… остальных невозможным.

— А если мы получим доказательства, что это бусины? Вдруг ты увидишь Лару во сне? В том мире?

— Не нагнетай! — взмолилась Мари. — Я и так переживаю. Я почти месяц не вижу снов оттуда. Они не приходят. Совсем!

— Хорошо, не буду нагнетать, — пообещал Грэм и добавил прежде чем уйти. — Надеюсь, что я ошибаюсь.

— Я тоже надеюсь, — прошептала Мари и прижалась горячим лбом к холодному оконному стеклу.

— Много дневных встретил?

Марла поставила перед Яном тарелку с супом.

— Как обычно. Бродят туда-сюда, — проворчал тот, беря в руки ложку.

— Не проверяли?

Парень насупился, но признался:

— Проверяли. Но я был один, так что булавка треклятая ни на кого другого не указала.

— И то ладно, — кухарка тяжко вздохнула, села напротив, подперев рукой щеку. — Ты ешь-ешь. Набегался за день. Во скольких лавках сегодня побывал?

— В пяти. Не считая рынок. Но так день быстрее пролетает, чем когда тут торчишь. Не знаю, как охранники с ума не сходят. Без дела ведь сидят. От кого они постояльцев охраняют? От стихийников? Дневных или теней? Видимость одна.

— Зато работа непыльная.

— И скучная, — Ян отправил в рот пару ложек супа и расплылся в улыбке. — О! Марла, нужна вторая тарелка. Кое-кто вернулся.

Кухарка и сама заметила переступившего порог Эрма, вскочила, засуетилась.

— Не торопитесь, — попросил ее парень. — Я голоден, но не настолько, чтобы упасть замертво. Подожду.

— Как дела? Магичка сильно зверствовала? — спросил Ян полушепотом.

— Не больше чем всегда.

— А это от кого? — Ян кивнул на конверт, который Эрм положил на стол рядом с собой.

— Не знаю. Оставили у охраны. На мое имя. Обратного адреса нет.

— Так открой. Мало ли…

Марла погрозила Яну половником, но по горящему взгляду было очевидно, что она сама не прочь узнать, от кого таинственное послание.

Эрм махнул рукой и распечатал конверт. И тут же присвистнул.

— Ого! Это от Эльзы!

— Из темницы?! — ужаснулся Ян, пока Марла с перепуга хватала ртом воздух, как выловленная из воды рыба.

— Нет, конечно. Эльза пишет, что ее отпустили. Сочли не стихийницей. Она дома. Благодарит меня за помощь бабушке. И приглашает в гости.

— Не ходи! — вскричали Ян и Марла в один голос.

— Отказываться некрасиво.

— А красиво попасть в темницу? — Принц Зимы сделал большие глаза. — Вдруг это ловушка? Девчонку отпустили, чтоб захватить настоящего погодного мага, который был рядом с ней тогда на рынке.

Эрм покачал головой.

— Глупости. Эльза только вернулась домой, проведя в заперти больше месяца. Соседи встретили отнюдь не с распростертыми объятиями. Она хочет увидеть хоть одно дружественное лицо. Вот и зовёт. Знает, я не испугаюсь прийти, раз помогал бабушке.

— Дружественное, — протянул Ян насмешливо. — Знаем мы, какая у этой библиотекарше к тебе дружба. Спит и видит, как бы захомутать.

Эрм чуть не подавился супом.

— Хватит болтать ерунду. Я иду в гости к Эльзе и точка. Как друг.

— Лучше б выслеживать госпожу Симону помогал.

— Тебе дядя что сказал? Не крутиться у дома господина Ронана. Он главный над тенями и дневными, не забыл? Не хватало, чтоб твою физиономию там запомнили. Да-да, Симона его жена. Но мы даже не знаем, та ли это женщина, о которой говорила госпожа Флора.

— У нее шрам на ладони.

— Это не доказательство, а лишь повод для подозрений. Думаешь, этот Ронан собственную жену не проверил кулоном, что на стихийников указывает?

— Может он дурак? — пожал плечами Ян. — Или влюблен в жену до беспамятства, потому и смирился, что она не человек. А что? Госпожа Симона красивая. Хотя и надменная до жути. Истинная стихийница Зимы.

— Даже если и смирился, не твоего это ума дело. Не крутись возле их дома. Пока беду не накликал.

— Скорее, это ты накликаешь беду, если пойдешь к Эльзе!

Половник в руках Марлы со свистом рассёк воздух и ударил по столу.

— Хватит! — грозно прошипела кухарка. — Ни один из вас никуда не пойдет. Ни к девчонке-библиотекарше, ни к дому этой Симоны. Ясно?