– По-доброму, говоришь?! – отчаянно крикнула Машка.

– По-доброму.

– А он со мной по-доброму поступает???

В квартире повисла мертвая тишина. Машка все же невыдержала, написала Севке записку и отправилась вместе со мной на отдых загород. Сев за руль автомобиля, она печально сказала:

– Если Севка и в самом деле завис у какой-нибудь любовницы,то я ему этого никогда не прощу. Ты только представь: я потратила на него тригода своей драгоценной жизни! Я собралась за него замуж! Я хотела нарожать емуребятишек, а он так со мной обошелся!

– Машуля, да не изводи ты так себя, ведь еще ничего неизвестно!

Машка завела двигатель и, не обращая внимания на мои слова,продолжила:

– И этому козлу я отдавала все свое время! Я растворилась внем! Я искренне его любила и пыталась создать счастливую семью! Я готовила емузавтраки, выглаживала его рубашки, стирала его нижнее белье и героическивымывала за ним душевую кабину. Ведь после того, как он в ней мылся, на неебыло страшно смотреть. Она была такая грязная! А он бросил меня! Сбежал передсамой свадьбой! Кинул! Опозорил! Струсил! Я даже не удивлюсь, что его покрываетего собственная мать! Скорее всего он прячется у нее дома, а она вешает мнелапшу на уши, что он так до нее и не доехал. Как же я сразу не раскусила этусемейку! Где же были мои глаза!!!

Увидев, что Машка принялась плакать, я положила руку на ееплечо и взволнованно произнесла:

– Машуля, прекрати. Ты делаешь слишком поспешные выводы.Давай поменяемся местами, и я сяду за руль. В таком состоянии нельзя водитьмашину.

Но Машку уже было не остановить. Она не хотела уступать мнесвое место и всю дорогу то плакала, то впадала в истерику, обзывая Севкупоследними словами, проклиная его вместе со всей его семейкой.

Размазывая по лицу косметику, она громко всхлипнула и прокричала:

– Я ему мазь от геморроя покупала, потому что он стеснялсясам сходить за ней в аптеку, и собственноручно этот геморрой мазала. Ты можешьсебе представить?!

Почувствовав неловкость, я посмотрела в окно и тихопроизнесла:

– Машуля, такие подробности мне ни к чему.

– Как это ни к чему? – не могла успокоиться та. – Если бы тытолько видела, какой у него геморрой! С куриное яйцо, честное слово. Его жеоперировать хотели, а я его сама вылечила. Примочки различные делала, чем-томазала. Выхаживала его, как тяжелобольного. И, представь себе, он выздоровел.Забегал, как рысак, задышал полной грудью, и никакой операции не понадобилось.Если бы я только знала, что он со мной так поступит, я бы этот геморрой ему науши натянула!

Сказав последнюю фразу, Машка слегка не рассчитала, вместотормоза нажала на газ и со всей силы въехала в зад стоящему на светофоредорогому джипу. Мы с Машкой закричали в один голос от неожиданности и страха.

– О боже! Только этого еще не хватало, – прошепталаперепуганная Машка.

– Вот тебе и геморрой, – выдавила я из себя и посмотрела навышедших из джипа разгневанных бритоголовых мужчин. – Не знаю, как насчетгеморроя у твоего Севки, но себе мы его точно заработали.

– По-моему, нас сейчас убьют.

– По-моему, тоже. – Вместо того чтобы выйти из машины,извиниться и уладить с братками все финансовые вопросы, Машка резко рвануланазад, благо сзади никого не было, вывернула руль вправо и на глазах унедоумевающих от такой наглости братков помчалась от них прочь.

– Маша, да ты что такое делаешь?! – спросила я ее внедоумении.

– Уезжаю с места ДТП! – прокричала мне Машка.

– Зачем?!

– Затем, чтобы нас не убили!

– Машка, ты с ума, что ли, сошла?

– А что, разве не видно?!

– Видно. Если бы мы сразу вышли из машины и все попыталисьбы мирно урегулировать, то я уверена, что все бы обошлось. А теперь нас точноубьют.

– Да с кем ты собралась разговаривать? С головорезами?! Да яим всю задницу разнесла! Если бы мы вышли из машины, они бы нас, как куропаток,перестреляли! Я нам жизнь сохранила!

– А мне кажется, что ты сейчас нам ее как раз укоротила.

– Когда кажется – креститься надо.

– Не знаю, как насчет задницы, а вот перед ты себе разнеслаточно. И куда мы теперь едем?!

– Куда и ехали. В пансионат.

– Да мы далеко не уедем. Нас сейчас первый пост ГАИостановит. Братки уже, наверное, сообщили гаишникам об аварии и продиктовалиномера твоей машины.

– Во-первых, авария произошла за городом. Уже до пансионатанедалеко, и поста ГАИ поблизости не видно. Непонятно, откуда тут толькосветофор взялся? Для меня это останется загадкой. Не такое уж и людное место,черт бы его побрал. Во-вторых, выйдя из машины, мы сами бы подписали себесмертный приговор.

– У тебя машина застрахована?

– С тех пор как ввели ОСАГО, все машины застрахованы.

– Значит, у братков джип тоже застрахован?

– Застрахован, конечно.

– Тогда какие могут быть проблемы?! Страховые компании междусобой разобрались бы, и все.

– Лиза, до страховых компаний дело бы не дошло! У меня и такнервы на пределе, а еще эти морды стали бы мне кулаками по голове стучать! Ониже отмороженные!

– Нужно было вызвать ГАИ, – стояла я на своем.

– Они бы нас убили еще до приезда ГАИ, – не соглашалась сомной Машка.

– Да что ж они, и в самом деле такие отмороженные?!

– А то нет. Не забывай, что я у тебя пила коньяк. Даже еслипредставить, что братки нас и не убили бы и нам пришлось бы общаться с ГАИ, томеня бы обязательно заставили дунуть в трубочку. Ты только представь, что тогдабы было! Меня лишили бы прав и обвинили в том, что я совершила аварию всостоянии алкогольного опьянения.

– Уж лучше бы это…

– Не скажи.

– Господи, даже страшно представить, чем теперь все этозакончится.

– Я-то вот как раз из двух зол выбрала меньшее.

Поняв, что Машка сама не ведает, что творит, я схватилась заголову и стала нервно раскачиваться из стороны в сторону.