– Держусь потихоньку, – с трудом выдавила я из себя ибросилась к Машке на шею.

Машка тут же вошла в квартиру и, увидев стоящую на кухонномстоле бутылку коньяка, сразу же обратилась ко мне с вопросом:

– Ты что, пьешь в гордом одиночестве?

– Пью. Мне сейчас компания не нужна. Машуля, если бы тытолько знала, как мне сейчас паршиво. Я как представлю, что мы могли с Русланомвдвоем из подъезда выйти, так меня колотить начинает. Тут еще эти оперативники…

– А что оперативники?

– Смотрят на меня таким подозрительным взглядом, словно я вовсем виновата.

– Это у них такой профессиональный взгляд. Не бери в голову.– Машка по-хозяйски достала вторую рюмку и налила себе коньяк.

– Ты что, тоже Руслана помянуть хочешь?

– А почему бы и нет? Помянуть его нужно, хоть он мнеособенно никогда и не нравился. Что-то в нем отталкивающее было. Я тебе этосразу сказала.

– Оперативники сказали, что он был «казначеем» одноймосковской преступной группировки. То, что он состоял в преступной группировке,я знала, а вот то, что он «общак» держал, – нет. Оперативники из вежливостиназвали его «казначеем», но я-то знаю, что казначеи бывают только в банках, а впреступном мире все совсем по-другому. В преступном мире это называется«держать общак».

Мы с Машкой подняли рюмки, и я вновь достала мокрый носовойплаток и вытерла слезы.

– Сама не знаю, почему реву, ведь я не пылала к немусумасшедшей любовью. Да мы и не так много времени встречались. Каких-то тримесяца.

– А мне казалось, что за эти три месяца ты к нему прикипела.

– Может, и прикипела… – растерянно пожала я плечами. – Самазнаешь, что сейчас с мужиками творится. Иногда хочется выйти на улицу изакричать: «Мужчины, где вы?! Что с вами случилось?!» А потом этот порывпроходит, и ты приходишь к выводу, что нормальных мужчин просто не осталось, аэто значит, что не стоит на них обижаться. Когда я встретила Руслана, то сразупочувствовала, что мужчина увлекся мной достаточно серьезно. Он даже дома неночевал. Постоянно говорил, что влюблен в меня.

– А ты?

– А у меня к любви стойкий иммунитет, – усмехнулась я.

Встав со своего места, я подошла к окну.

– Подумать только, убийца вычислил, где ночует Руслан.Подкараулил бы его у дома, в котором он живет, так нет же, он сделал это именнотам, где живу я. Мне теперь даже страшно на улицу выходить. Кажется, вот тольковыйду из подъезда – и сразу услышу, как свистят пули.

– Ты хочешь сказать, что и за тобой может охотиться снайпер?

– Я уже не знаю, что и думать… Одно радует: я далека откриминального мира, не состою в преступной группировке и не держу «общак».

– Именно поэтому у тебя не должно быть никаких опасений засвою жизнь. Для криминального мира ты не представляешь ни малейшего интереса.Ты просто могла под раздачу попасть, если бы вышла сегодня утром из подъезда сРусланом. Сколько невинных девушек так гибнет…

– А ты видишь во мне невинную девушку?

– Ну, не в прямом смысле слова, – усмехнулась Машуля.

Неожиданно для себя самой я вновь заплакала. Я плакала дотех пор, пока не почувствовала, как Машка гладит меня по голове.

– Лизка, успокойся, пожалуйста. Уже незачем плакать. Самоестрашное позади. Ты же сама говоришь, что не пылала к нему страстной любовью.

– Просто еще одного мужчины не стало. И это в мирное время!Их и так в Чечне убивают, в тюрьмы сажают… Одним словом, мужиков и так мало, аих еще в мирное время на глазах у добропорядочных горожан расстреливают.Господи, и угораздило же меня связаться с бандитом! У них у всех в жизни толькодве дороги: либо посадят, либо замочат. Подарки и рестораны – это, конечно,хорошо, но в последнее время я была готова променять все это на спокойнуюжизнь.

– А у меня к этому Руслану с первого дня знакомстванеприязнь была. Ты еще тогда сама не знала, что он бандит, а я уже обо всемдогадалась. Шкаф два на два, лицо, не обезображенное интеллектом. Подумаешь,дорогая машина, деньги, но ведь, как бы это ни было банально сказано, не в этомже счастье. С человеком должно быть всегда интересно поговорить, а о чем с этимРусланом поговорить можно? У таких, как он, словарный запас очень сильноограничен.

– Понимаешь, меня мало интересовало, чем занимался Руслан.Когда я с ним познакомилась, он показался мне неплохим человеком. В концеконцов, он же не убийца, не хам и не мошенник. Руслан просто занималсякакими-то своими темными делишками. Я же не собиралась детей от него не рожать.Это его жена должна была думать о том, за кого она замуж вышла. Руслан никогдаи ни во что меня не посвящал и в то же время не скрывал от меня, что он бандит.Но ведь профессия – это не главное в выборе партнера. Руслан далеко не самый мерзкийтип, который мне когда-либо встречался в этой жизни. Люди, подобные Руслану, –это особая социальная прослойка, а они далеко не всемогущи. Они знают, чтоходят по краю пропасти и век их недолог.

– Эх, Лизка, Лизка. Мало того что ты встречалась с бандитом,что само по себе уже большой минус. Так ты еще и встречалась с женатымбандитом. В совокупности это просто ужасно. Ладно, как бы тебе ни было тяжело,но придет время, и ты будешь вспоминать эту связь с улыбкой. Еще никому непомешал жизненный опыт. По мне уж лучше смотреть «Бригаду» по телевизору иупиваться романтикой с экрана, чем встречаться с уголовным элементом ипостоянно трястись то за его, то за свою жизнь.

Мы сидели с Машкой в обнимку, пили коньяк и говорили,говорили… Машка держала меня за руку, осознавая, что сегодня могла меняпотерять. Видимо, ее переполняли эмоции, потому что она то и дело сжимала моипальцы до боли.

– Понимаешь, времена мужиков-бандитов уже прошли, – взахлебговорила она. – Сейчас все бандюги стали бизнесменами, правда, бандитскиезамашки еще остались. С такими, как Руслан, все начинается красиво, но, какправило, это напоказ. На самом деле они посещают все те же «субботники», бани спродажными женщинами, рестораны. И своих близких и любимых женщин они с собойпо саунам не таскают. Зачем? Для этого есть совсем другая категория девушек.

– Машуля, ну что ты заладила: бандит да бандит. Поверь мне,жить можно даже с бандитом. Это такой же человек со своими достоинствами инедостатками.