– А куда?

– В Урридаведлюр.

Хюльде это название ни о чем не говорило.

– Это гольф-клуб в Хейдмёрке[9], – добавил Траундур, не услышав ответа Хюльды. Потом он объяснил ей, как туда добраться.

– Уже лечу, – сказала Хюльда, что было преувеличением, учитывая возможности ее старенькой «шкоды».

По пути Хюльда размышляла о Пьетюре и о том, какой прекрасный вечер они провели вместе. Вот таких вечеров в хорошей компании ей и не хватало. Она прокручивала в памяти события своего прошлого, которыми поделилась с Пьетюром, хотя многое и осталось недосказанным. Пока. Впереди еще много времени.

Хейдмёрк встретил ее в своем прекрасном весеннем убранстве. Нежная зелень лета уже пробивалась сквозь бесцветную зимнюю гамму.

Траундур объяснил дорогу очень подробно, да и Хюльда за годы службы в полиции привыкла отмечать для себя детали, поэтому ей не составило никакого труда добраться до гольф-клуба. Надо, однако, признать, что узкая гравийная дорога была настолько извилистой, что увидеть машины, ехавшие навстречу, не было никакой возможности. Но все же «шкода», не получив ни одной царапины, доставила Хюльду до места назначения целой и невредимой.

Траундур стоял на парковке в ожидании Хюльды. Он был при полном параде в отлично скроенных брюках и щеголеватом джемпере для гольфа с ромбовидным узором. У него на голове красовалась кепка, а у ног стояли тележка и набор клюшек. Хюльда не являлась большим экспертом, поэтому не могла в должной мере оценить экипировку Траундура, но, учитывая его страсть к гольфу, можно было не сомневаться, что все по высшему разряду.

– У меня, признаться, совсем мало времени, – сказал он с плохо скрываемым нетерпением, когда подошла Хюльда. Словно в подтверждение своих слов, он взглянул на большие часы на фасаде клабхауса[10]. – О чем ты хотела поговорить?

Хюльда не привыкла к тому, что ее поторапливают, но Траундур явно не собирался приносить гольф в жертву беседе со своей коллегой.

– Я по поводу русской девушки, что погибла год тому назад. Ее звали Елена.

– Впервые о такой слышу, – сказал Траундур. – Сожалею, но я вряд ли смогу тебе помочь. – Он был сама любезность, несмотря на очевидное стремление побыстрее закончить разговор.

– Она приехала сюда в надежде получить статус беженки, а потом ее труп нашли в бухте на Ватнслейсюстрёнде. Первоначальное расследование было проведено поверхностно, но мне удалось выяснить, что она, вероятно, прибыла в Исландию, чтобы заниматься проституцией. Возможно, она получила это приглашение в рамках деятельности преступной группировки, которая ведет торговлю людьми. – Хюльда наблюдала за реакцией Траундура – ей явно удалось пробудить его интерес. – Вот поэтому я и хотела поговорить с тобой, – добавила она.

– Мне… мне ничего об этом не известно, – сказал Траундур несколько изменившимся тоном, в котором чувствовались нотки сомнения и беспокойства. – Я никогда не слышал об этой Елене. – Потом он добавил: – Мне очень жаль.

– Но ведь бывает, что иностранцы приезжают в Исландию якобы просить убежища, а на самом деле их целью является работа в сфере интим-услуг, верно?

С утра Хюльда погуглила информацию по этой теме и считала, что нашла достаточно фактов, чтобы делать подобные утверждения, хотя она и не копала особенно глубоко. По крайней мере, это был лишний аргумент, чтобы выудить побольше сведений у Траундура.

– Ну да, такое бывает, но к данному расследованию не относится. Уверен, что тебя ввели в заблуждение.

– А если все же предположить, что моя информация верна, ты мог бы назвать мне имена людей, которые, возможно, причастны к этому бизнесу? Я имею в виду тех, кто постоянно проживает в Исландии.

– Мне никто не приходит в голову, – ни секунды не задумываясь, ответил Траундур. По всей видимости, ему не нравилось, что Хюльда сует свой нос в подобные дела. – Может, это единичный случай. Кто-то привез ее сюда, а потом спрятал концы в воду. Скорее всего, так и было.

– Возможно, ты и прав, – тихо произнесла Хюльда. – Кто бы это мог быть? Кому же знать, если не тебе, Траундур?

– Прости, Хюльда, – снова извинился он. – Я понятия не имею. Все не так прозрачно, как тебе кажется. К счастью, в Исландии организованная преступность в этой сфере не настолько развита. Послушай, мне правда нужно бежать на площадку, иначе не успею к стартовому времени, понимаешь?

Хюльда кивнула, хотя и не совсем понимала, что имеется в виду.

– Спасибо за консультацию, Траундур.

– Всегда пожалуйста, Хюльда. – Потом он добавил: – Поздравляю с выходом на заслуженный отдых.

Легкий налет иронии в его голосе не укрылся от Хюльды.

Она проследила взглядом, как Траундур со всем своим инвентарем поднимается по дорожке на небольшой пригорок, где стояли трое других игроков и, судя по всему, ожидали его. Безоблачное небо радовало глаз после унылой зимы, хотя в воздухе все еще чувствовался легкий холодок.

Похоже, Траундур должен был первым сделать удар, или как там это называлось. Он стал доставать из сумки клюшку и в этот момент заметил, что Хюльда наблюдает за ним с парковки. Он смущенно ей улыбнулся и на несколько мгновений застыл, видимо ожидая, что она уйдет. Хюльда помахала ему, но не двинулась с места. Траундур отвел взгляд и, развернувшись спиной к Хюльде, поднял клюшку вверх, словно меч. Затем замахнулся, отведя ее назад, и что есть мочи ударил по мячу. Мяч вылетел с фервея[11] и приземлился за оградой из колючей проволоки. Судя по реакции Траундура и его товарищей, замысел был несколько иным.

Чуть заметно улыбнувшись, Хюльда села в машину.

Девочка по-прежнему пряталась в своей скорлупке и выражала эмоции исключительно посредством бесконечного плача, но мать не сдавалась. Нужно было во что бы то ни стало перекинуть мост через зиявшую между ними пропасть. Казалось, будто дочь наказывает мать за долгое отсутствие. Но это ведь так несправедливо, думала женщина. У нее просто не было выбора. И вот она одна с ребенком и почти не спит по ночам от тревоги за будущее. Удастся ли ей сочетать работу с воспитанием дочери? Почти все ее подруги были замужем и не работали, поэтому могли уделять время и детям, и домашним обязанностям. Свое неодобрение ей как матери-одиночке они демонстрировали совершенно неприкрыто. Что же тогда говорить обо всех остальных? Ее родители по-прежнему считали, что девочку следовало отдать в другую семью. Они в штыки приняли решение дочери самой воспитывать ребенка и свели контакты с ней до минимума. И молодая мать чувствовала себя лишенной какой бы то ни было поддержки.