Через несколько минут они стояли перед герцогиней Катариной, рядом с которой, с видом христианского мученика, отданного на съедение львам, стоял преподобный Глюк.

— Благодарю вас, барон, — с царственным величием наклонила голову Катарина, — обычно этого сорванца не так просто сыскать.

— Служить вам — мой долг, — изящно поклонился тот в ответ.

— Сын мой, — обратилась тем временем герцогиня к сыну, — я чрезвычайно разочарована поведением Вашей Светлости! Скажу более, вы до крайности огорчили меня. Его преосвященство мне все рассказал, и я намерена примерно наказать вас.

Все это Катарина произнесла печальным, но вместе с тем торжественным тоном, с поистине королевским величием. Однако реакция юного принца оказалась весьма неожиданной:

— Матушка, как послушный сын я приму любое ваше наказание, однако настоятельно требую, чтобы меня именовали согласно моему титулу!

— Что это значит?..

— Прошу прощения, — счел необходимым вмешаться Кароль, — но это я объяснил принцу Карлу Густаву, что он старший сын русского царя и потому имеет право титуловаться его высочеством…

— Варварский титул, — негромко фыркнул Глюк, — он не может быть ровней европейскому!

— …к тому же, — продолжал фон Гершов, не обращая внимания на слова епископа, — указом Его Царского Величества я назначен старшим воспитателем его высочества. Поэтому я не могу согласиться с необходимостью наказания моего подопечного, до той поры, пока не узнаю обо всех обстоятельствах дела.

— Как вы смеете оспаривать решения её королевского высочества? — возмутился Глюк. — Это неслыханно!

— А разве герцогиня уже приняла решение? Простите, я его не слышал!

— Хорошо, — согласилась Катарина, — Ваше Преосвященство, соблаговолите повторить ваш рассказ.

— Только из уважения к шведскому королевскому дому… — поджал губы епископ. — Впрочем, извольте. Сегодня Его Светлость, принц Карл Густав, были чрезвычайно неусердны в изучении наук. Несмотря на мои неоднократные кроткие увещевания, принц не пожелал изменить свое поведение, и когда я пообещал его наказать… заметьте, только пообещал! Так вот, услышав о наказании, Его Светлость изволили кинуть в меня бронзовой чернильницей, от каковой я увернулся совершеннейшим чудом.

— Это неправда! — возмущенно воскликнул Карл Густав, но фон Гершов, положив руку на плечо мальчика, успокоил его порыв.

— Сохраняйте спокойствие, мой принц.

— Вот видите, — патетически воскликнул Глюк, — а теперь он обвиняет во лжи своего духовного отца!..

— Ваше Преосвященство, — прервал его излияния барон, — позвольте задать вам один уточняющий картину произошедшего вопрос. Так сказать, чтобы видеть её целиком во всех деталях.

— Извольте.

— Чернильница полетела в вас до того, как вы совершили оскорбление величества или после?

— Что за домыслы!

— Я настаиваю на своем вопросе, преподобный! Это случилось до того, как вы дерзнули назвать великого герцога Иоганна Альбрехта, на землях которого сейчас находитесь — беспутным?

— Вы мне этого не говорили, — заметила герцогиня.

— А разве я не прав! — взвился понявший, что ему нечего терять, епископ. — Разве герцог не бросил жену и детей? Разве он не отрекся от веры отцов и не впал в еретичество?

— Вы закончили, Ваше Преосвященство? — холодно осведомился фон Гершов.

— Нет! До конца жизни я буду обличать пороки, и нести слово Божие!

— Ничего не имею против, но, может быть, вы станете это делать на вашей кафедре?

— Что вы сказали?..

— Я сказал, что вы шведский епископ, и ваши прихожане, вполне вероятно, тоскуют по вам.

— Как вы смеете изгонять служителя Господа?!

— Как вы смеете оскорблять моего сюзерена?!

— Ваше Преосвященство, — Катарина мягко прервала епископа, готового в очередной раз разразиться гневной тирадой, — вам совершенно необходимо отдохнуть. Я же тем временем побеседую с господином бароном.

— Как будет угодно вашему королевскому высочеству.

— Сын мой, подождите вашего наставника в своих покоях.

— Да, матушка.

Дождавшись, когда все выйдут, герцогиня пристально взглянула на Кароля и некоторое время внимательно его разглядывала. Затем она указала ему веером на кресло и, поудобнее устроившись в своем, начала разговор:

— Господин фон Гершов, как давно вы стали бароном? Припоминаю, что прежде у вас не было никакого титула.

— Вы совершенно правы, Ваше Королевское Высочество. Этот титул мне пожаловал ваш царственный супруг через год после взятия Риги.

— Вы, очевидно, оказали моему мужу большие услуги в этом походе?

— Я служил в меру своих сил, и Его Величество счел необходимым это отметить.

— У вас, кажется, был брат; он тоже получил титул?

— Увы, с моим бедным братом случилось несчастье.

— Сочувствую.

— Благодарю.

— Ваше прибытие оказалось несколько неожиданным, и я немного растерялась. Как случилось, что вы, сделав такую завидную карьеру в войсках моего мужа, вдруг оказались в роли наставника принца Карла Густава?

— Быть наставником наследника — большая честь. Кроме того, у меня есть еще поручения, выполнение которых государь смог доверить только мне. К тому же моя жена давно хотела побывать в Мекленбурге и Померании. Его Величество захотел сделать ей приятное.

— Так вы женаты?

— Да, Ваше Высочество.

— И где же ваша супруга?

— В настоящий момент — в Ростоке. Я устроил её в гостинице и немедленно отправился выполнять поручения вашего мужа.

— Как её зовут?

— Регина Аделаида, урожденная фон Буксгевден.

— Весьма известный род. Мы желаем, чтобы она была представлена ко двору.

— Ничто не обрадует её больше, Ваше Королевское Высочество.

— Кстати, а почему вы титулуете меня высочеством? Раз уж вы напомнили моему сыну, что он наследник царя, то…

— Моя герцогиня, клянусь богом, у вас не будет более верного подданного, чем я, когда вашу голову, наконец, увенчает достойная её корона. Однако для этого вам необходимо приехать в Москву и занять принадлежащее вам по праву место.

— Иоганн, наверное, сердит на меня?

— Нисколько! Его Величество тоскует в одиночестве, это верно…

— Тоскует в одиночестве!.. — немного саркастически воскликнула Катарина. — Барон, вам бы мадригалы писать или любовные романы! Право, я даже не ожидала услышать от вас столь искусной басни. Вы думаете, мне не известны наклонности моего супруга? Ха-ха, я шагу не могу ступить, чтобы не наткнуться на очередной плод его грехов. Даже здесь, в этом замке, мой сын ухитрился найти себе компанию из бастарда моего муженька.