— Ну вот, — растерянно усмехнулся князь, разводя руками, — Зизи вернулась и тут же принялась за свое.

— Ты же знаешь, Николя, я никогда не умела долго грустить, — усмехнулась Зоя, утирая слезы.

— И язык у тебя вечно как помело был, — в тон ей добавил князь.

— Язык — это главное оружие женщины, — тут же нашлась Зизи, наставительно покачав указательным пальцем. — И не только в споре, — добавила она, лукаво покосившись на Лизу.

— Пороть тебя некому, — рассмеялась та.

— Пробовали, не помогает, — отмахнулась Зоя. — Лучше скажите, чем у вас будет заниматься этот удивительный юноша?

— Для начала отправим его в ремесленную школу, а потом оплачу ему учебу в университете. Благо Гриша у нас грамотен.

— А заодно он будет охранять наших девочек, — решительно добавила Лиза.

— И жить он, конечно, будет у вас, — понимающе кивнула Зоя.

— Конечно, — удивленно кивнула Лиза. — А что?

— А то. Твоей Машеньке уже десять?

— Верно. И что?

— А то, что через пару лет она начнет на мальчиков заглядываться, а тут такой телохранитель. Хочешь нажить себе головной боли? Сколько тебе лет, Гриша?

— Шестнадцать будет, — буркнул казачок.

— Самое оно по годам, — повернулась Зоя к Лизе.

— Не утрируй, Зизи, — попыталась возмутиться Лиза.

— Утрировать? Еще чего! Себя вспомни в том возрасте. Или тебе напомнить, что творится в спальне пансиона после прочтения очередной главы «Декамерона»? Три десятка юных, здоровых кобыл вздыхают так, что тяжелые шторы колышутся, словно легенький тюль.

— Что ты предлагаешь? — со вздохом спросил князь.

— Жить он будет у меня. А что касается охраны, есть у меня пара крепких парней, всегда готовых заработать. С ними можно будет не особо церемониться. Вы платите, они служат. А верность их я вам обеспечу.

— Зоя, что ты задумала? — спросил князь, задумчиво переводя взгляд с сестры на парня.

— Не то, что ты подумал, братец. Раз уж у нас вечер откровений, скажу. Семейство моего мужа оказалось в сложной финансовой ситуации и, прослышав, что мой салон приносит хороший доход, решило наложить на него лапу. Так что охрана нужна скорее мне, чем вам.

— Я согласен, — вдруг громко произнес Гриша, и все собравшиеся притихли.

* * *

Утром следующего дня Зоя уговорила брата прогуляться с ней по городу. Заметив, что после вчерашней беседы сестрица забыла про цинизм и едкость, разом превратившись в улыбчивую, задорную девчонку, которую он всегда знал, Николай Степанович с удовольствием уступил ее просьбе. К тому же, как он помнил, в полдень Григорий должен был встретиться с ветераном, знавшим его деда.

Личность юного казака все больше занимала мысли князя. Слишком много странного было с ним связано. Особенно, что касалось его необычных способностей. Сам князь никогда не верил в мистику, будучи человеком дела. Он скорее готов был поверить в полет человека на Луну, как было описано в знаменитом романе месье Жюля Верна, или в то, что однажды сделанные человеком приборы смогут выполнять его работу, но не в мистику и потусторонние силы.

Так что сразу после завтрака Николай Степанович галантно подставил сестре локоть и не спеша вышел с ней на улицу. План действий был примерно таков. Сначала они посещают ротонду, где пьют целебную воду, а после отправляются на базар. Место сосредоточения всех последних новостей и вообще всего нового и необычного, что только способно появиться в городе. Ну, а на обратном пути можно будет заглянуть и к ветерану, чтобы задать ему несколько важных вопросов.

Сам же Гриша, по привычке проснувшись с первыми лучами солнца, выскользнул в сад, где уже привычно разогрел тело очередной пляской казачьего спаса, после чего, облившись колодезной водой и умывшись, отправился на кухню. Не дожидаясь, пока кухарка начнет готовить, он взял у нее краюху хлеба, кружку молока и, съев добычу прямо на месте, поспешил в свою комнату.

К визиту нужно было приготовиться. Так что парень надел чистое исподнее, достал из сидора свежую рубаху, начистил сапоги и, перепоясавшись отцовым поясом, пятерней расчесал заметно отросшие волосы.

«А про гребень-то я и забыл, — мелькнула удрученная мысль. — Значит, после казарм придется снова на базар идти».

Выглянув из окна и убедившись, что до нужного часа времени еще достаточно, парень вышел во двор и направился прямиком в сарай. Водитель Ермолай, распахнув ворота, уже копошился с чем-то в моторном отсеке. Поздоровавшись, Гриша предложил свою помощь и, услышав, что тут и одному делать нечего, удрученно вздохнул. Ему действительно нравилось возиться с железом. К тому же он искренне пытался понять, каким образом эта странная повозка способна двигаться без посторонней помощи.

Ермолай, заметив его расстройство, тут же смилостивился и, подвинувшись, принялся подробно объяснять, что там, в моторе и как работает. Внимательно следя за его промасленным пальцем, Гриша слушал, с трудом сдерживая рвущиеся вопросы. Дослушав лекцию до конца, парень вежливо поблагодарил водителя и, выглянув из сарая, решительно отправился в дом. Быстро глянув на себя в зеркало, что висело в холле, и убедившись, что одежда не испачкана, парень забрал из комнаты свою новую папаху и поспешил на выход.

Ровно в полдень он прошел в ворота казарм и, увидев дежурного, спросил, вежливо поздоровавшись:

— Не подскажете, где мне казака найти, Ломакина Василия?

— Вон туда ступай, — насторожившийся было солдат расслабился и улыбнулся. — У себя дед. Только смотри, чтобы собаки не порвали.

— Дядька обещал, что не тронут, — улыбнулся в ответ Гриша и зашагал в указанную сторону.

За старой яблоней и крошечным палисадом парень рассмотрел небольшую, беленную известью мазанку. Поднявшись на крыльцо, он остановился перед открытой дверью, занавешенной выцветшей ситцевой занавеской, и, постучав в косяк, громко спросил:

— Хозяин, есть кто дома?

— Входи, казак, — послышался задорный голос старика.

Перешагнув порог, Гриша, по обычаю, нашел взглядом красный угол и, сняв папаху, перекрестился, негромко сказав:

— Мир дому сему.

— И тебе мира, гость дорогой. Проходи, присаживайся. Сейчас чайку спроворю, побеседуем, — отозвался старик и, постукивая своей деревяшкой, принялся суетиться по хозяйству.

Заметив, как тот неловко повернулся, пытаясь поднять самовар, Гриша молча забрал у него медного красавца и, вынеся самовар на улицу, огляделся.

— Посолонь ставь, на лавочку. Там и дровишки у меня приготовлены, — подсказал старик, тяжело спускаясь с крыльца.

Поставив самовар на указанное место, Гриша молча отступил в сторону, давая хозяину возможность делать все так, как он сам привык. Одно дело, в нужный момент помочь, и совсем другое — в чужой уклад без спросу лезть. Ловко растопив самовар, ветеран, покряхтывая, опустился на лавку и, достав из кармана кисет, принялся набивать маленькую трубочку.