В то, что коварным перебежчиком может оказаться Ивлев, Гуров не поверил бы никогда. Но поскольку он работал в самом непосредственном контакте со Степановым и вторым следователем, о котором полковник практически ничего не знал, разговор с ним мог оказаться весьма полезным. Ивлев был наблюдателен и, раз увидев или услышав, хорошо запоминал информацию. Он мог подсказать что-то такое, что даст в руки нужную ниточку и поможет выйти на тайного врага.

Вторая фамилия, названная Леонидом, Гурову ни о чем не говорила. Гриневич работал в управлении недавно, полковник ни разу не пересекался с ним и не имел представления о том, что это был за человек.

«Нужно будет спросить у Стаса, – нажав наконец на педаль газа, подумал он. – Тот, кажется, работал с ним».

Вечерние магистрали, как обычно, были переполнены желающими поскорее попасть с работы домой, и поскольку этого хотелось всем сразу, скорости передвижения были минимальными. На каждом светофоре Гуров застревал почти по полчаса.

Добравшись наконец домой, он понял, что пришел первым, и вспомнил, что у жены сегодня вечерний спектакль. Обследовав холодильник, Гуров обнаружил овощное рагу и котлеты и, совершенно довольный жизнью, поставил все это разогреваться на плиту. Только сейчас он по-настоящему ощутил, что выражение «волчий голод» возникло не на пустом месте.

Перекусив и посмотрев новости по телевизору, Гуров засел за компьютер.

Неудобно было расспрашивать у Степанова о подробностях загадочной болезни его сына и, не имея внятного представления о том, стоимость какого именно лечения он хочет узнать, Гуров переходил с сайта на сайт, изучая услуги, цены и с изумлением открывая для себя замысловатые термины, которыми обозначались те или иные проблемы со здоровьем.

Через некоторое время он уже довольно сносно ориентировался в том, что предлагали потенциальным пациентам зарубежные клиники для устранения проблем в такой сложной и загадочной сфере, как человеческий мозг.

– Да, с заработной платы следователя на это не накопить, – под впечатлением от увиденного незаметно для себя вслух проговорил Гуров.

– Что? – донеслось из коридора. – Ты мне что-то говоришь?

– Маша! – поднимаясь с места, чтобы встретить жену, говорил полковник. – А я тут увлекся, даже не слышал, как ты вошла. Как прошел спектакль?

– Прошло замечательно! А ты, кажется, грел котлеты? Я отсюда чувствую запах. Сейчас, кажется, слона съела бы.

– Да, я подогрел. Тоже пришел голодный. Садись, поухаживаю за тобой.

На следующее утро, недолго поколебавшись перед выбором, Гуров решил ехать в лабораторию, несмотря на то что так и не предупредил вчера генерала о своем возможном отсутствии на планерке.

Застать на рабочем месте Мишу Федорова – давнего знакомого и толкового специалиста – вероятнее всего, было именно утром. Поэтому, даже учитывая возможное недовольство со стороны непосредственного начальника, Гуров не стал отступать от ранее намеченных планов.

Федоров был довольно наблюдательным человеком и, кроме формальных результатов экспертизы, всегда мог сообщить что-то дополнительное и полезное для дела. Еще не зная, кому именно из экспертов досталась интересующая его пуля, разговор с Федоровым Гуров все равно считал отнюдь не лишним. В таком бесперспективном случае, как убийство Сергея Кравцова, любая дополнительная информация была на вес золота.

Утренний автомобильный поток, несмотря на традиционную плотность, двигался немного быстрее вечернего, и меньше чем через час Гуров уже входил в знакомое здание.

– Да не та это, я тебе говорю! – услышал он еще в коридоре. – Что ж я, пули от пули не отличу?

Голос был знакомым, и, подумав, что и на этот раз зверь вышел на ловца, Гуров вошел в небольшую комнатку, где обычно «квартировал» Федоров, если находился в лаборатории.

– Здравствуй, Миша, – протягивая руку для рукопожатия, произнес он. – По какому поводу шум?

– Да потому что никакого терпения уже не хватает! – возмущенно говорил Федоров, провожая глазами кого-то из коллег, поспешивших воспользоваться случаем и убраться от греха подальше. – Не лаборатория, а шарашкина контора какая-то. Улики скоро по жребию будем распределять – какая к какому делу.

– Перепутали что-то?

– Да уж надеюсь, что не специально подменили, – искрился сарказмом Федоров. – Пуля с убийства. Вчера была от снайперской винтовки, а сегодня оказалась от револьвера.

– Вот те на!

– Я тоже удивился. Немного.

– А может, ты сам перепутал? Может, просто смотрел невнимательно?

– И этот туда же! – снова начиная заводиться, возмущенно восклицал Федоров. – Я что, по-вашему, школьник вчерашний? Или глухослепой? Я сколько лет на экспертизе? Я этих пуль видел – миллион! Смотрел я тебе невнимательно. Да я хоть бы и вообще на нее не смотрел – и тут бы ничего не перепутал. В таких-то пустяках ошибаться. Что я вам – новичок безмозглый?

– Ладно-ладно, успокойся, – примирительно говорил Гуров. – Никто на твою репутацию не посягает. Наверное, действительно как-нибудь перепутали.

– Вот-вот. А через несколько дней окажется, что в каких-нибудь разборках в подворотне стреляли из снайперской винтовки.

– А эта пуля была не с разборок?

– Хм, – неожиданно задумался Федоров. – В каком-то смысле и эта с разборок, но в том деле, если я правильно понял, огнестрельного вообще не применялось, так что тут снайпер вполне вероятен. Группа выезжала болельщиков после футбольного матча успокаивать. И в результате одного из своих недосчитались.

Поняв, о каком деле идет речь, Гуров даже немного растерялся от того, как неожиданно и кардинально может развернуть весь ход расследования эта новая информация.

– Так, значит, пуля с убийства на стадионе была от снайперской винтовки? – немного помолчав, спросил он.

– Именно! И не нужно говорить мне, что я перепутал. Конечно, вчера я только мельком глянул – срочно нужно было на кражу выезжать. Но мне и этого вполне достаточно. Говорю же, я этих пуль видел без счету, мне не нужно принюхиваться, чтобы определить, от чего какая.

– То есть ты думаешь, что полицейского, выехавшего «успокаивать» болельщиков, подстрелил снайпер? – настойчиво повторял Гуров, добиваясь, чтобы в ответе на ключевой вопрос не было ни малейшей неясности.

– Я ничего не думаю. Я говорю о том, что у меня перед глазами. Как говорится, что вижу, то пою. Пуля эта была от снайперской винтовки, и если кто-то ее куда-то заныкал по своей халатности и безалаберности, то револьверную мне подсовывать незачем. Да ладно, ну ее, пулю эту, – успокаиваясь, говорил Михаил. – Только время отнимаю у тебя. Ты ведь тоже, наверное, не просто так разгуливаешь, наверное, по делу пришел?

– И как раз вот по этому самому, так что время ты у меня не отнимаешь, а наоборот, как всегда, сообщил много ценного и познавательного.