— Нет, — покачала я головой, удивлённая вопросом. — Только обычные люди.

— Думаю, что где-то всё-таки были. Иначе объяснить свою нерациональность я не могу. Только вашими чарами.

— Если бы я имела какой-то дар, я бы не пожалела сил, чтобы помочь вам.

Мы замолчали, любуясь дальней тусклой полосой заката.

— Элеонора. Я хочу вам показать кое-что ещё. Если согласны, закройте глаза.

— Только не надо надеяться на мою фантазию. Она у меня очень нестандартная.

— Уже заметил, — рассмеялся бархатно Ланс. — Просто закройте, остальное я всё сделаю сам.

— А что именно?

— Не желаете ли каруселей?

— Магических?

— И не только! — заговорщицки улыбнулся он.

— А хочу! — я зажмурилась, ожидая разные повороты. Однако оказалась неготовой к тому, что земля уйдёт из-под ног, и скамейка вместе со мной взмоет в воздух.

— Ланс! — взвизгнула я, открывая глаза. Я пари́ла над морской гладью, а надо мной простиралось огромное драконье брюхо. Чёрные когтистые лапы аккуратно держали беседку, как хрупкую клеточку с маленькой птичкой внутри.

— М-м? — загудел воздух.

— Я воды боюсь!

— Доверьтесь мне! — протрубил он громоподобным басом. — Я, конечно, не говорящая кошка, а дракон. Однако клянусь, вам ничего не угрожает. Вы получите только приятные впечатления.

— Достаточно с меня впечатлений!

— Нервных — да. Нужны положительные.

Он заложил крутой вираж, опустившись к самой кромке воды. Я крепче схватилась за скамейку и, когда солёные брызги попали на кожу, захохотала во всё горло.

Мы так и летели над безграничной водой. Я вертела головой и вдруг заметила впереди мелькнувшую спинку дельфина. А потом я увидела, что… это что-то с руками, длинным волосами и красивым огромным плавником.

А когда на поверхность вынырнула русалка и в грациозном прыжке успела помахать мне бледно-перламутровой рукой, я закричала:

— Ланс! Ты видел! Это была русалка! Настоящая русалка!

Ответом мне стал его смех и невероятно мощный, оглушающий рёв. Отзываясь на него, где-то поблизости зазвучало невероятно нежное, чарующее пение морских сирен.

Ветер трепал мои волосы, юбку. Под ногами стелилось море. А я неслась над ним и смеялась. От ощущения лёгкости, капельки сумасшествия, бурлившего в крови; невероятного ощущения полёта, особенно на крутых виражах.

Потом тёмная вода сменилась полуостровом. Мы обогнули маяк, те самые арки, набережную, площадь и полетели дальше над городом.

Мне казалось, что я парю на качели над целым миром, упиваясь нереальной свободой и безграничным счастьем.

* * *

Приземлились мы на полночную поляну, среди полевых цветов и душистых трав.

За долгий, невероятный день, полный самых разнообразных событий, я устала. Едва ноги коснулись мягкой травы, присела, потом вовсе легла, безмятежно раскинув руки.

На мгновение Ланс навис надо мной, загораживая собой от лунного света.

— М? — распахнув глаза, я улыбнулась ему.

Он не просто смотрел. Он любовался мной, смущая и пленяя взглядом. Мы находились так близко друг к другу, что я ощущала его дыхание, частое сердцебиение.

Все-таки Ланс не остался ко мне равнодушным. Смотрит так, что поджилки дрожат от предвкушения. Хочет или поцеловать, или придушить, за все мои дневные пакости. Но я надеялась, что всё-таки очарования во мне больше.

В ожидании поцелуя чуть приоткрыла губы, затаила дыхание. Ланс наклонился ниже. Его пряди приятно коснулись лица… Но неожиданно он отпрянул, перекатился на спину. И все же мне хватило этого, чтобы заметить его внутреннюю борьбу между неистовым страстным желанием и благородной рыцарской сдержанностью.

От ликования загрохотало сердце. Все-таки я ему нравлюсь! Или это всего лишь из-за долгого заточения и отсутствия женского общества?

Ланс лежал на траве и смотрел в небо. А я не сводила с него глаз. Чтобы было удобнее, повернулась на бок, подперла голову рукой.

— Мириады звезд в объятьях тёмной синевы,

О чем беседуют они между собой в ночной тиши?

Быть может, как и мы, любуются чарующей землей?

Или гадают о иной вселенской тайне? — грудной, чуть хрипловатый голос Ланса в ночной тишине будоражил до мурашек и прервал напряженное молчание.

— Сам придумал?

— Ага, — кивнул он. — После заточения даже в цинике просыпается романтик.

— А ты был циником?

— Возможно.

Проследив за его задумчивым взглядом, я притихла, сраженная красотой небосвода, усыпанного тысячами звезд. Ночное небо притягивало своей бескрайностью, недосягаемостью, неизведанностью и пугало вечностью, в которой мы лишь песчинки, что мелькнут и бесследно исчезнут.

Стоило мне вздохнуть, Ланс придвинулся ближе, приобнял меня.

— Раньше я не замечал красоты, — прошептал, зачарованно созерцая мерцающие звезды.

— В городе они почти невидны из-за света, — я удобно уложила голову на плечо Ланса. — И суета отвлекает…

— Поразительно, на суету время находится, а на такую красоту нет, пока не грянут неприятности. Зато потом начинаешь ценить каждый миг… — Смотри-ка! — Он поднял руку, указывая в небо.

Следя за его пальцем, я вгляделась и… ахнула, заметив, как тысячи крохотных искорок и звездочек пришли в движение. Плавно перетекая, они перемещались по чёрному бархату небосклона, и вот я увидела себя, хмурую, напуганную, сидящую на постели в гостиничном номере. И вид у меня такой несчастный.

— Неужели я такая? — задумчиво шепнула Лансу.

Он загадочно сощурился, поглядывая на меня. От его взгляда стало так тепло и спокойно. Улыбнулась. Он улыбнулся в ответ, затем очертил пальцем в воздухе небольшой круг. Звезды вновь пришли в движение и изобразили меня, улыбающейся, спокойной и очень даже счастливой. С очень красивой улыбкой.

— А ты? Каким ты видишь себя?

Ланс сделал замысловатый жест. Звезды задрожали в небе и изобразили нас, лежащих плечом к плечу.

— Жаль, я так не умею. Зато… — обхватила палец Ланса рукой и стала описывать, что подсказывало моё воображение: — Если вот тут расширить, а вот тут удлинить… — Мысленно представила, как удлиняю уши Лансу, и они на небе тотчас удлинились. — Ух ты! — Обрадовалась я и принялась творить, не выпуская руки Ланса…

Скоро у звездного красавчика выросли эльфийские ушки, потом задняя часть кентавра, появилось копье, борода и усы… Потом у меня зонтик и барашек на веревочке… А потом мы просто дурачились, пока я не ощутила, что невероятно устала, и веки, налитые свинцовой тяжестью, слипаются…

Уже сквозь сон, засыпая, я прошептала:

— Это был, несмотря ни на что, чудесный день. Жаль, что он не повторится.

— Мне тоже жаль, Элеонора, — отозвался Ланс, крепко обнимая меня. А потом я ощутила легкое, нежное касание горячих, нежных губ на виске… Или это мне уже снилось?

Глава 9

Проснулась я в огромной кровати с резными столбиками, под балдахином. И если бы прежде обрадовалась сказочной роскоши, окружавшей меня, то сейчас с досадой вздохнула, ведь ночевала я совершенно одна.

Опустила ноги на