— У меня тоже последний день? — я сглотнула вязкую слюну, но она застряла комом в горле.

— По сути, моё проклятье — это конфликт между мной и ведьмой. Вы же совершенно ни при чём. Думаю, вы сможете вернуться в свой мир и когда-нибудь простите меня за доставленные неприятности.

— Неужели нельзя ничего сделать, изменить?

Он покачал головой.

— Мне действительно жаль. Жаль, что я не та. Что я наделала столько глупостей.

Ланс открыл глаза, медленно приподнялся на локте, и от его хмурого взгляда я оцепенела.

Ждала, что начнёт ругаться, попрекать в глупости, а он, сомкнув губы, внимательно разглядывал меня, как будто видел в первый раз.

Проследив за его взглядом, заметила, что лиф платья в алых разводах, наши сплетённые руки тоже измараны, и несколько тёмных капель попали на борт его дорогого сюртука.

Кровь? Откуда? Поднесла руку к мокрому подбородку, провела по нему и поняла: это я от шока прикусила губу и даже не почувствовала. А кровь смешалась со слезами и перепачкала нас.

Разжала пальцы, чтобы отпустить руку Ланса, но он крепче сжал мою ладонь.

— Возможно, я был не прав.

От ласкающего взгляда, раскатистого, бархатного голоса сердце сжалось от сострадания и горечи.

— В чём?

Он молчал, а я не недоумевала. Почему не прав? Нас даже привратник не пустил на порог, посчитав меня недостойной. Однако если бы могла помочь ему избавиться от проклятья, сделала бы это просто так.

Глава 6

Ланс медленно сел и, свесив голову на грудь, сжал ладонями виски.

Я притихла рядом, почти физически ощущая его боль. Давила и вина, которую я ощущала за собой.

Ещё утром этот гордый, сильный мужчина, выглядел как модель из гламурного журнала. От него было глаз не отвести. А связался со мной — и здравствуй чёрная полоса.

За несколько часов я подставила его два раза, кардинально сократила жизнь, довела до физического изнеможения, подвела к грани нервного. И вот он сидит на полу, покрытый с ног до головы взвесью, пытается смириться с тем, что я испортила ему не просто день — жизнь.

Однозначно, для него я не спасительница, которой сужено избавить от проклятья, а роковая губительница, злобушка, что из благих намерений упокоит и прикопает. По случайности.

— Прежде мне, Ланс, не приходилось встречаться с магией. — Слова раскаяния застревали в горле комом. Я обхватила руками себя за плечи. — Это не освобождает меня от ответственности… — Нечаянно прикусила раненую губу и вздрогнула. — Но, если бы я только знала, что от украшения зависит чья-то жизнь, постаралась, чтобы оно попало в нужные руки.

Помассировав виски, Ланс покачал головой и посетовал:

— Не понимаю, что происходит. Я думал, что проиграл, что ухожу в бездну, но капля вашей крови и искренние слёзы сотворили чудо. Вы, Элеонора, подарили мне день.

Он убрал с лица пыльные, похожие на седые, пряди, и я поймала на себе его внимательный, пронизывающий взгляд, которым он словно пытался проникнуть в мой разум.

Тут и слова, сказанные им, дошли…

Это что же, капля моей крови — день его жизни? А много капель — много дней и долгая жизнь? От жуткой догадки по телу прошёл холодок. Я поёжилась и, всеми силами сдерживая нарастающий страх, покачала головой.

— Не может быть. Я же не та.

Главное, не показывать, что догадываюсь о коварном замысле, выбраться из особняка и сбежать…

— Именно так, Элеонора, — подозрительно бодро, даже воодушевлённо возразил Ланс. — Часы добавили песчинку, когда вы прокусили губу, кровь смешалась со слезами…

Пока он искал случившемуся объяснение, я тихо отползала, увеличивая между нами расстояние. Но стоило упереться спиной в перевёрнутый стул, раздался грохот.

Ланс повернулся.

— Элеонор-ра! — гневно пророкотал, испепеляя хмурым взглядом из-под сведённых бровей. — Надумали себе, что я намерен выпустить из вас всю кровь и заставить рыдать?

Я уже не скрывала намерения сбежать. Вскочив на ноги, сиганула через стул, да запнувшись обо что-то, больно приземлилась на четвереньки.

— Клянусь. Я не причиню вам вреда! — Его глаза сверкнули в сумраке магическим золотом. — Откуда у вас такая жуткая фантазия?

— Это здравый смысл. Посудите сами, иного варианта избавиться от проклятья мы пока не придумали.

— Я дал клятву.

— Дайте более подробную! — Я уже почти доползла до дыры в стене и готова была прыгать. Только магическая клятва Ланса останавливала. Однако не помешает подстраховаться тщательнее.

— Клянусь, я не намерен проливать вашу кровь каким бы то ни было способом и не имею желания доводить вас до слёз. Хотя хорошей взбучки вы однозначно заслужили.

— Если нарушите обещание, я сама прокляну вас!

— Занимайте очередь, — фыркнул он, не сводя с меня красивых глаз с длинными тёмными ресницами. Их колдовская синева за мгновение сменилась огненным золотом. Пугающе и волшебно одновременно. И даже не знаешь, сердце бьется как сумасшедшее вот восторга или страха?

— То есть вы клянётесь ни капельки, ни в коем виде не причинять мне вреда?

— Да, невыносимая! Да! Да-а! — от утробного рычания завибрировала комната. На миг мне даже показалось, что его лицо и шея покрываются чешуйками. Довела, называется, до белого каления. Но обошлось.

— Ладно! Так и быть. Поверю.

Ланс от помощи отказался. Щадя его мужскую гордость, я сделала вид, что не замечаю, как из-за слабости он цепляется за стену, как покачиваясь бредёт до стола, как облокотился на него, тяжело дыша…

Пока он приходил в себя, набралась мужества, повернулась к своей ловушке. Взгляд упал на чёрный, закопчённый камин с оплавленной решёткой и такую же зеркальную раму с мутными осколками стекла.

Неужели я угодила в зазеркалье? Да уж, в магическом мире возможно и не такое. А в остальном комната ничем не примечательная, с книжными шкафами, покрытыми густым слоем пыли, диванчиком, стульями и столом-секретером, надо которым подозрительно склонился Ланс.

Подойдя и заглянув ему через плечо, увидела, как он ногтем выводит на пыльной столешнице: «Мадам Маринелла, вы несправедливы…» Он продолжал писать красивым, витиеватым почерком, однако буквы задрожали и превратились в непонятные закорючки. Мне ничего не оставалось, как от досады вздохнуть и отойти.

Обидно, но имя ведьмы теперь я знаю. Хоть что-то узнала после всех злоключений.

Когда мы выбрались на улицу, уже зажгись фонари.

Ланс чувствовал себя лучше, но не так бодро, как прежде, поэтому шли мы медленно. И всё же даже в таком состоянии он проявил галантность — предложив свой локоть. Наверно, потому что без присмотра я то и дело влипаю в неприятности.

Так, держась за него, я шагала по мрачному саду