– Ну и сказала бы мужу.

– Да я собиралась. Думаю, если Миша меня любит, он поймет и простит. А Денис, оказывается, на видео снял, как мы, ну, это… с ним… Он тогда мне снова чего-то намешал, я вообще ничего не понимала. Он со мной такое вытворял! А сам в маске был, его не узнать… Показал мне запись, сказал, что на тысячу кассет все запишет и по городу их разбросает, чтобы все видели. Пришлось терпеть, – с горечью вздохнула Вика.

– А почему ты думаешь, что я должен тебе помочь?

– Вы же из милиции…

– И что?

– Ну, может, вы нашли эту видеокассету…

– Как я мог ее найти?

– Не знаю… Как-нибудь. Я думала, вы нашли, все поняли, решили мне помочь… – упавшим голосом проговорила она.

– Святая ты наивность, Вика, – добродушно усмехнулся Богдан.

– Вовсе не святая. Хуже проститутки.

– А Миша твой знал, что ты изменяла ему с Касьяновым?

– Нет. Но мог узнать. Я так этого боюсь!

– Может, своим поведением это как-то выдал?

– Да нет, не выдавал. Нормально все было. Уходил сегодня, поцеловал меня. Не скучай, говорит, любимая… А потом Денис пришел… – Вика снова скривила личико, собираясь расплакаться.

Богдан видел, что это не театр одного актера для одного зрителя. Может, девушка вела себя и немного странно, но он ей почему-то верил.

– Но ведь он мог знать, что ты изменяешь ему, но скрыть это.

– Наверное, мог. Он у меня вообще-то, спокойный, но скрытный, если задумчивый ходит…

– А чем он был озабочен в последнее время?

– Не то чтобы озабочен… Просто возмущался. Друг у него был, посадили его…

– А что за друг? Как его зовут?

– Федор его зовут.

– А работает он где?

– Они вместе работают.

– А посадили его за что?

– Да убили там кого-то, а Федя всю вину на себя взял. Потому и посадили его. Миша радовался потом, говорил, что справедливость восторжествовала… Он сказал, что в милиции нормальные люди служат и настоящего виновника нашли…

– А он не говорил, кто справедливость эту восстановил?

– Как же, говорил. И я вам говорила. Миша сказал, что в милиции нормальные люди работают, они все выяснили. Сказал, что Федора могут освободить.

– Могут, – кивнул Богдан.

И Касьянов позавчера дал официальные показания, и стриптизерша Соня, так что Федора действительно могут выпустить. Федора Рымарева, друга Миши…

– Кстати, а где Миша находился третьего августа?

– Я к родителям с утра ездила, у меня мама в больнице.

– Значит, в районе двенадцати часов Миша находился дома?

– Да.

– Но тебя дома не было?

– Нет, так уж получилось… Вы все спрашиваете, спрашиваете, а сами ничего не говорите, – измученно посмотрела на Богдана девушка.

– А ты хочешь, чтобы я тебя успокоил?.. Ну, насчет видеокассеты сказать ничего не могу, даже не представляю, где ее искать. Но думаю, Касьянов не станет ее никому показывать. Разве что на том свете.

– И как вас понимать?

Глядя в простодушные, по-детски наивные глаза, Богдан видел, что Вика действительно ничего не понимает. И новость о том, что Касьянова только что убили, стала для нее настоящим потрясением. После чего девушка ощутила огромное облегчение. Богдан хотел, чтобы это событие не обернулось для нее страшными последствиями, но, увы, не мог дать ей никаких гарантий.

Он выяснил фамилию Миши и отправился в «Двадцать пятый час». И Пляцкова с собой прихватил. Может, это не самое страшное логово, но все-таки бандитское.

Дверь в клуб была наглухо закрыта. Понедельник – санитарный день. Но на звонок вышел знакомый охранник. На Богдана он посмотрел вроде бы вежливо, но все-таки в глубине взгляда угадывалось недовольство. Дескать, зачастил ты, мент.

– Начальства нет. Но если вы подождете, Денис Борисович скоро подъедет. Во всяком случае, должен.

Богдан усмехнулся. Плохо охрана работает: Касьянова уже третий час как в живых нет, а здесь ждут, когда он подъедет.

– А почему ты думаешь, что я к начальству? Может, я к тебе… Как тебя зовут, парень?

– Дима.

– А Мишу Журавина как мне найти?

– Журавина? Здесь где-то был. Культурная программа у него, – хмыкнул Дима.

– И в чем она заключается, если не секрет?

– Секрет. Он у нас в кино ходил.

– В кино?

– Ну да, у нас же тут кино крутят. Большой кинозал работает, только вход через другие двери. Но можно и отсюда зайти – если знать, как. Только вы Касьянову не говорите, а то он его убьет, – спохватился парень.

– Не скажу, если Мишу мне найдешь.

– Ну, культурная программа продолжается. В комнате для «привата»… А что, стриптиз тоже культура!

Насколько понимал Богдан, санитарный день предполагал генеральную уборку, но в клубе никого. И тихо, как в морге. Не с кем Диме поговорить, поэтому парень и заскучал.

Он проводил Богдана и Эдика в комнатку для приватного танца. И, раскрывая тяжелые бархатные шторы, громко крикнул:

– Миша!

В комнатке что-то громыхнуло, стукнуло – это с небольшого диванчика поднимался очень плотной комплекции парень. Легкая оттоманка выдержала его вес, но на месте не устояла, по скользкому полу отъехала к стене.

– Это к тебе.

– Да! Хорошо!

Невольно вспомнился один эпизод из курсантской жизни. Прикорнул паренек на лекции, а преподаватель тихонько подошел к нему и хлопнул по столу. Тот вскочил и, доказывая, что не спал, чуть ли не слово в слово повторил статью Уголовного кодекса, с которой начиналось занятие. И этот тоже пучил глаза, показывая, что сна в них ни на йоту.

– Да ладно, расслабься, Миша, – усмехнулся Богдан. – Ну, спал и спал.

Такая вот у парня культурная программа – сначала кино, потом приватный танец в собственном исполнении.

– А вы кто?

– Милиция, уголовный розыск. Капитан Городовой.

Белая рубашка на парне, ни единого пятнышка на ней. Хотя помята она порядком, но это вполне объяснимо.

– Да, слышал я о вас, – улыбнулся Миша.

Крупный, мощный, руки сильные, а характер у него если не добродушный, то как минимум незлобивый. Непонятно, как он в этом бандитском омуте оказался. Видимо, Федя Рымарев затащил. Вряд ли наоборот.

– И что ты про меня слышал?

Богдан многозначительно посмотрел на Пляцкова и перевел взгляд на Мишу. Эдик все понял и вышел из комнаты.