Среднее Иго

Деревня стояла насмерть. Всё было на самом деле. На самом деле было уже поздно. Хлеб стоил 49 тигровых рубликов, молоко делалось из извести, молитвы не считались престижными. Следуя Дао, Ефросинья вовремя вспомнила о лавке ужасного смеха. Выглядело так, что им это поможет. В лавке продавались очки, поворачивающие мир. Очки были в наличии и стоили один обстриженный ноготь, только их линзы переворачивали не в ту сторону. Становилось понятно, что земля — это то, что над головой. Ориентироваться легче не стало. Они поулыбались с продавцом, но затем люто сцепились с ним и нанесли друг другу несколько смертельных укусов. Продавец по этому поводу прочитал стихотворение:

Ефросинья засмеялась от возмущения и подарила ему букет без единого цветка. Он был так отвратительно рад этому, что она ушла, ничего не купив.

На улице было кошмарно. Коровы жевали коробки из-под пива и чипсов. Ефросинья с Васей спрятались от дождя под коровьими животами, но побоялись пробовать молоко.

Собаки лаяли на нечеловеческом языке и всё время норовили что-нибудь съесть. Агрессивная плесень пожирала всё живое. Деревня называлась Среднее Иго. Больше она им не встречалась.

Салат

В эту же ночь во сне она сидела на кухне старого дома напротив человека с ее кастрюлей на голове. «Меня зовут Антроп. Я видел твою книгу. Я хочу быть ее героем. Съешь меня!» — проговорил он тихо и настойчиво, снимая с себя одежду, как шкуру с убоины. Вместе с одеждой снялись и возраст, и кастрюля — под ними оказались другие глаза и другое тело. Он снимал с себя облик за обликом, внешность за внешностью, пока не остался перед ней совсем голым, сверкая в полутьме худыми руками и острыми мальчишечьими плечами. Ефросинья смотрела на него словно на движущуюся картину. В замедленном времени он опустился перед ней на колени, взял столовый нож и пузырек с горчицей и начал обмазывать свои щеки, грудь, живот и ноги. Зачарованная зрелищем, она взяла соус чили и расцветила его желтую живопись оранжевым. Он стал похож на индейца в боевой раскраске. Ей показалось мало, и она обсыпала его укропом. Взглянув в прекрасные умоляющие глаза, положила его на спину и украсила ломтиками огурцов. Он оказался плоским, как бумага, и она легла сверху и сжевала его всего. Кастрюля осталась стоять на полу.

Новости

Она спала ровно пятьдесят лет и хорошо отдохнула. Снаружи прошла ночь, и показалось, что, наконец, ей ничего не снилось. Ефросинья вдохнула утро, прикинула время по круглому термометру, висящему на почетном месте между закрытием и открытием двери, и решила, что пора пообщаться с миром: сходить на рынок в платье из ржаных сухариков. Рынок гудел последними сплетнями о жизни телевизора. Стоимость подзорных труб неимоверно взлетела, карты таро остались в прежней цене, а карты мира и вовсе подешевели: говорили, близок его полный передел.

Влюбленные мужчины в компании жен и сыновей старательно отворачивали лица при прямой встрече, но посылали ей косвенные взгляды из-за углов ларьков и прилавков. Ефросинью поздравляли с днем ангела совсем незнакомые люди, один нищий подарил ей тень со своего правого плеча, две девочки-близняшки хором просили ее быть им крестной матерью, но их спешно уволокла в хлебный ряд родная мамаша.

Ефросинья купила несколько горячих булок и получила в подарок посылочный ящик с неизвестным содержимым. Мать одного из влюбленных мужчин помогла сторговать овощи и молочное. Хлеб дали в долг, хотя она об этом и не просила. Профессиональные воры, уважаемые всем рынком, украли у нес пряжку с пояса и кошелек, в котором была только мелочь и молитва «Царице моя преблагая», зато кто-то подбросил в корзинку с покупками непарные серьги — одну золотую с изумрудом, другую просто золотую.

Там же ее и настигла весть о том, что умер некий бродяга, носивший на голове кастрюлю, опознанную по инициалам — угловатой «Е», напоминающей ее походку всей округе. К бродягиным штанам изнутри ширинки был пришит собачий хвост.

Кастрюля не хотела сниматься с головы покойника, пришлось хоронить прямо в ней. Когда его несли на кладбище, на помощь созвали все три похоронные бригады, таким тяжким оказался мертвец. В руке у него были зажаты небольшие деньги, которых как раз хватило на дешевый гроб и водку землекопам. Она пошла в церковь подать записку за упокой Сиротки, но за свечным ящиком ее не приняли, так как такого имени не было в святцах. Пришлось просто поставить свечку за упокой безымянной души. Свечка вспыхнула сразу вся столбом пламени и прогорела за несколько секунд.

Заметки некоего Иеронима Инфаркта

В эротических снах видел только себя.

Боролся с абсурдом, осваивая его по букве.

В быту обходился воздухом, искал животное среди мебели.

Дышал ветром, родил своего дедушку.

Красился стремглав, обходился отверстием уха.

Хотел завести собачку, но попадались только жены.

Взял верх над своими хромосомами.

Распахал поле на части.

Прижал конечность не к тому сердцу.

Весил ничего.

Оскорбил зеленый горошек, объявив себя царем Горохом.

Накакал розочку.

Разбил сердце тарелки.

Называл себя лестничным червем и был изогнуг.

Если в слове встречалась буква «ж», произносил его как «жопа».

Плевался с балкона креветкой.

Икал птичками.

Разоблачил одежду перед своими шалостями.

Симпатизировал созвездиям.

Предвосхитил банан, опроверг теорему Пифагора, посинел от смущения.

Мечтал быть бякой и боролся с этим.

В отрочестве стеснялся коров.

Считал непристойным слово пудинг.

Защелкнул нос книжкой.

Перепуганная вода

В огороде под теплой тенью сарая стояла ванна с дождевыми каплями. Вода в ванной была перепугана — там совсем недавно почти сутки держали пойманную рыбу.

Ефросинья погрузила в воду руки, сердце забилось и стало скользким. Она глотнула из горсти и испугалась сама себя. Ей захотелось пожить в этой воде, чтобы успокоить ее. Она посмотрела на кошек с жалостью, погладила ногой кого дотянулась и предоставила их самим себе. Кошки немного обиделись, но отвлеклись на большую муху. В это время она старательно вообразила ванну озером, поставила на воду посылку с неизвестным содержимым, и та начала увеличиваться и отдаляться одновременно. Ефросинья встала на край ванны, которая выглядела озером. В его центре, очень далеко от берега, плавал плот с домиком в форме посылки. Она захотела умыться и ударилась о воду, которая была жесткой.