Эти замечания были прерваны самой быстрой и квалифицированной работой с гримерным набором.

Несмотря на то, что Кристина не могла даже повернуть голову, чтобы посмотреть, кто сидит рядом с ней, она поняла, что ее по какой-то причине собирается изобразить Адела Блэк, и это вместе с ужасающей внешностью Убийцы наполнило ее страхом.

– Я думаю, что смогу это сделать, – холодно сказала Адела. – Если Морган объявится, мне придется уворачиваться от него. В ином же случае дело не будет трудным. Однако… – продолжила она. – Как насчет этой маленькой дурочки? Как вы собираетесь вытащить ее из отеля?

Кэлхаун усмехнулся, одновременно добавив еще один ловкий штрих, чтобы улучшить растущее сходство между его объектом и моделью.

– Очень просто, – похвастался он. – В соседней комнате есть одно из тех кресел на колесиках, которые используются для полных инвалидов. Я прибыл почти сразу же после мисс Энерли, и посадил в это кресло своего парня, Мэппина, объяснив, что это мой брат и что он не может ходить из-за болезни позвоночника. У нас были некоторые трудности с получением номера рядом с этим, но разумное использование «смазочных средств» в сочетании с нашим настойчивым утверждением, что больной должен быть выше первого этажа, потому что воздух на высоте лучше, оставили нас, в конце концов, именно там, где мы хотели быть. Когда вы, миссис Блэк, спуститесь вниз, выпьете чашку чаю, перекинетесь парой слов с управляющим и исчезнете в такси, мы посадим мисс Энерли в инвалидное кресло, оденем ее в одежду, которая была на Мэппине и почти полностью закрывала лицо, а затем с величайшей осторожностью, чтобы не причинить «инвалиду» боль, спустим ее вниз и вынесем наружу.

Он усмехнулся.

– Рассвет и выход – самое подходящее выражение.

Даже Адела Блэк, несмотря на всю свою суровость, посмотрела на Убийцу с изумлением.

– Я думаю, – сказала она, – что вам нравится заниматься подобными вещами.

Кэлхаун засмеялся.

– А почему бы и нет? Это интересно, вы не можете отрицать этого. Кроме того, это необходимость. Это единственный способ избежать неприятностей с Большим Ти. – Он сделал короткую паузу, а потом продолжил: – Не думаю, что нам придется раздевать мисс Энерли – мы можем взять из ее багажа другую одежду. Но лучше бы у вас были ее наручные часы – это довольно заметная ее черта, а еще вот эта милая маленькая нитка жемчуга у нее на шее. Мы сделаем вам подарок, миссис Блэк, на счастье. Весьма полезные вещицы, но все же я рекомендую вам их не хранить. Где вы будете переодеваться – это я оставляю на ваше усмотрение, но я уверен, что вы сделаете это эффективно.

– Можете на это рассчитывать, – сказала Адела Блэк. – В конце концов, как вы сами сказали, игра не лишена необходимости.

– Я думаю, – сказал Кэлхаун, и это была высокая похвала от него, – что вы действительно способная женщина.

Адела поднялась на ноги и принялась расхаживать взад и вперед по комнате, пытаясь восстановить в памяти походку и жесты Кристины. Ее волосы были затемнены пудрой, черты лица кое-где приподняты, форма бровей изменена – словом, необычайное мастерство Кэлхауна в макияже вкупе с переодеванием создали почти идеальную копию внешности Кристины. Правда, имелась небольшая разница в росте, и это трудно было скрыть, но кроме этого, не было почти никакой вероятности, что кто-нибудь из персонала отеля заметит, что дама, вышедшая из номера 202, не была той, кому час назад вручили ключи от него.

Кэлхаун поднял бесчувственную Кристину на руки.

Он проделал незащищенный путь через балюстраду так быстро, как только мог. Мэппин, демонстрируя свои желтые клыки в дьявольском ликовании по поводу успеха предприятия, следовал за ним с косметичкой и узлом вещей Аделы под мышкой.

Они подождали несколько минут, пока Кэлхаун осматривал сад за балконом, чтобы убедиться, что его действия не были замечены, а затем усадили Кристину в кресло и начали одевать ее в мужское пальто и мягкую шляпу.

Прежде чем он удовлетворился результатом, Кэлхаун счел необходимым наложить несколько капель макияжа на лицо обездвиженной девушки, и сделал это так небрежно, словно она и в самом деле была восковой фигурой, какой казалась.

С надвинутой на лоб шляпой, с большим шарфом, обернутым вокруг нижней части лица, и с водонепроницаемой заслонкой инвалидного кресла, натянутой на ноги, мисс Энерли теперь полностью потеряла свою индивидуальность.

Было бы нетрудно выдать ее за предполагаемого инвалида, которого незадолго до этого отнесли наверх.

Мэппин спрятался в шкафу, а Кэлхаун позвонил в колокольчик, вызывая слугу.

– Боюсь, – учтиво сказал он человеку, который ответил на его звонок, – что мой бедный брат, – он указал на фигуру в кресле, – доставит вам много хлопот. Возможно, мы могли бы начать с выражения оценки этого факта в осязаемой форме.

Он вручил служащему казначейский билет и покатил инвалидное кресло к двери.

– Мне понадобится ваша помощь, – сказал он, – только для того, чтобы спуститься по лестнице. Если вы пойдете впереди, я думаю, что мы сможем довольно легко справиться с этим вдвоем. Мой брат не такой уж тяжелый человек, да и само кресло ничего не весит. Сюда, если вы не возражаете.

Кэлхаун отказался пользоваться лифтом под тем предлогом, что нервы его брата не позволяют этого сделать. Правда же заключалась в том, что он боялся нескольких мгновений пристального разглядывания «инвалида» вблизи, неизбежного в таком ограниченном пространстве.

Повернувшись спиной к фальшивому паралитику, слуга взялся за кресло, и они с Кэлхауном спустились по короткому лестничному пролету. Дальше ему оставалось только наблюдать, как Убийца везет кресло через вестибюль и проезжает с ним во вращающиеся двери.

– Теперь все в порядке, мой дорогой друг. – Кэлхаун положил руку на плечо предполагаемого пациента. – Я просто хочу прокатить тебя на машине, чтобы у тебя появился аппетит к чаю. Это должно быть открытое такси, чтобы ты мог наслаждаться солнцем.

Его голос был полон братской нежности. Вскоре такси с инвалидным креслом и заботливым Кэлхауном уехало, и ни у кого в отеле не возникло ни малейшего подозрения, что произошло похищение.

Из-за своего положения в «Дейли рекорд» Морган имел некоторое влияние на Скотленд Ярд, так что когда он позвонил на станцию причала Ватерлоо речной полиции, его принял инспектор – детектив-инспектор Камминс.

Камминс был моряком, и хотя из-за своего чисто выбритого лица и жизни на открытом воздухе он казался моложе, чем был на самом деле, его лицо все же выглядело, как у побитого жизнью человека, а глаза были мрачно нахмурены, как бывает, когда вахту за вахтой смотришь в зубы «Норд-Осту».

Он не был разговорчивым, этот человек, управлявший речной полицией, а поскольку Морган определенно таковым был, то говорить пришлось этому молодому журналисту. Тем не менее, Чарльз понимал, что время – самая ценная вещь, а потому изложил свое дело как можно короче.