– Речь идет об этих исчезновениях, – сказал он. – Полагаю, вы о них читали. Полковник Энерли, Бертрам Клиффорд и инспектор Бэтсвинг. Я следил за этим делом, отчасти потому, что мой редактор поручил мне это, а отчасти – ну, по своим собственным причинам. И я кое-что выяснил. Вполне вероятно, что благодаря счастливому стечению обстоятельств мне удалось обнаружить нечто неизвестное даже полиции. Однако я не сомневаюсь, что вопрос, который я собираюсь задать вам сейчас, уже был задан вашими коллегами из Скотленд-Ярда. Дело вот в чем: вы можете помочь нам найти кого-нибудь из пропавших людей?

Инспектор Камминс кивнул. Он ожидал этого вопроса и лишь уточнил:

– Значит, вы подозреваете, что пропавшие люди мертвы?

– Именно так, инспектор. Двое из этих людей провели свою последнюю ночь – насколько нам известно – в отеле, где они никогда прежде не останавливались. Ни у кого из них не было багажа, из чего мы можем заключить, что, выходя утром из дома, они не собирались уезжать куда-то далеко. Каждый из них покинул отель после завтрака и исчез.

Камминс несколько раз кивнул, как бы напоминая Моргану, что эти факты – всего лишь общее достояние.

– Я даю вам краткое изложение дела, – извинился тот, – потому что, если вы имеете в виду обстоятельства, ваша помощь будет вдвойне полезна. Вы, конечно, понимаете – как, должно быть, понимает каждый мыслящий человек – что в этих исчезновениях слишком много сходства, чтобы они могли быть не связаны друг с другом. У них должен быть общий фактор, и, по-моему, этот общий фактор – некий человек. У меня даже есть теория – дикая, признаю, которую я бы подкрепил хорошими деньгами – что человек, стоящий за этими случаями – это некто, известный как Кэлхаун. И тот факт, что Кэлхаун пытался организовать для меня исчезновение другого рода, является аргументом в пользу моей теории.

– Но, – возразил инспектор, – каждый из этих двоих, насколько нам известно, провел прошлую ночь и утро в полном одиночестве. Если бы они захотели связаться с полицией или с кем-нибудь еще, у них были бы все возможности сделать это. У нас нет никаких оснований предполагать, что кого-либо из них заставили вести себя так, как они вели.

Морган слушал эти слова с улыбкой.

– Да, – сказал он, – я сам об этом подумал, и все же оба эти человека независимо друг от друга вели себя совершенно одинаково непосредственно перед их исчезновением. Как вы это объясните?

Инспектор Камминс задумался на целую минуту, разглядывая свою татуировку.

– Я не могу этого объяснить, – признался он, наконец. – А вы можете?

– Мы можем исключить, – продолжал вещать репортер, – возможность того, что эти два человека намеренно подражали друг другу. И мы также отбрасываем предположение об их сговоре. Что остается?

Последовало молчание, которое Чарльз нарушил, заявив, что у него есть теория.

– Теории, – весело сказал инспектор, – похоже, ваша сильная сторона, мистер Морган.

– Вы это заметили, – ответил молодой человек. – Что ж, я собираюсь предложить вам еще несколько моих теорий. Начнем с того, что люди, которые исчезли, все трое мертвы – убиты. Двоих из них прикончили просто ради денежной выгоды, а третьего, Бэтсвинга, потому что он слишком много знал. Нам сообщили, что полковник Энерли завтракал в отеле «Коро» утром шестнадцатого числа этого месяца. Но если мои теории верны, то полковник в тот момент был уже мертв.

Инспектор внимательно посмотрел на Моргана.

– И то же самое, я полагаю, по-вашему, относится и к Клиффорду, и к Бэтсмингу?

– То же самое, – согласился Чарльз, – относится и к ним обоим.

– Однако, – заметил его собеседник, – двое из них были легко опознаны знакомыми, и каждый из них расписался в книге посетителей, причем подлинность их подписей была подтверждена.

Морган закурил сигарету. Эта любительская детективная работа взывала к его чувству театральности.

– Их узнали, – сказал он, – знакомые. Заметьте, «знакомые», а не друзья. Ни один из них не был опознан кем-то, кто был бы ему близок. Полковника Энерли узнали, когда он пересекал Гайд-парк – это был полицейский, с которым он время от времени обменивался несколькими репликами. А в отеле его узнал официант, который когда-то – несколько лет назад – работал в одном из клубов полковника. Это были не те люди, которые хорошо его знали. Аналогичная критика может быть применена и в других случаях. Что же касается подписей, то искусный фальсификатор иногда может изобразить чью-то подпись так, что человек сам признает ее своей собственной. К тому же, эти подписи еще не были тщательно изучены экспертом. Насколько мне известно, их не сфотографировали. Если моя теория верна, их признают ложными. Я уже сообщил Скотленд Ярду о своем предположении.

– Вы хотите сказать, – проговорил инспектор Камминс, – что кто-то другой выдавал себя за этих троих в последнюю ночь, о которой у нас есть какие-либо сведения. И вы предполагаете, что целью такого подражания было обеспечить алиби для лиц, которые их уничтожили.

– Именно так, инспектор, – согласился Морган. – Это дикая теория, признаю, но, заметьте, у меня было преимущество, когда я видел кое-что, принадлежащее их врагам. Я попытался поставить себя в положение потенциального преступника и, отталкиваясь от тех совпадений, о которых уже говорил, развил теорию двойников, как единственную, которая могла бы соответствовать этому случаю. Это означает, как вы сами видите, что пропавшие люди мертвы – убиты. Боюсь, от этого никуда не деться. Если кто-то выдавал себя за них, они убиты. Сейчас я работаю над этой гипотезой.

Камминс, опираясь локтями о столешницу, продолжал пристально вглядываться в лицо собеседника своими тусклыми, добрыми глазами человека, много бывавшего в море.

– Вы пришли, – сказал он, – к старому вопросу избавления от трупов. Если бы эти люди были… убиты, как были утилизированы их тела? И вы пришли ко мне, потому что одна из версий – которая пришла бы в голову как детективу-любителю, так и нам самим – заключается в том, что они могли быть сброшены в реку. Вы спросите меня, не доставали ли мои люди из реки какого-нибудь человека, похожего на одного из трех исчезнувших людей.

Здесь инспектор потянулся к стопке бумаг, сложенных вместе. Каждая из них представляла собой печатный бланк, и каждая содержала полное описание какого-нибудь несчастного, найденного мертвым в реке. Все было прописано четко: пол, рост, вес, цвет волос и глаз, а также особые приметы, по которым можно было установить личность.

Среднее число тел, извлеченных из Темзы за один год, превышает сотню, так что форм на столе было множество.

– Вот они все, – сказал полицейский, протягивая стопку Моргану. – Самая последняя лежит на самом верху. Если у вас есть описания пропавших людей, вы можете сами изучить документы и посмотреть, есть ли какое-либо сходство. Могу сказать вам, – добавил он, – что это уже сделали мои люди, но для вашего же собственного удовольствия я предпочел бы, чтобы это снова было сделано вами.