– Я вас слышала, – сказала хозяйка особняка.

Морган равнодушно кивнул.

– Нет причин, почему вам не следовало бы этого делать, – сказал он.

Адела схватила гостя за руку и сжала его запястье. Он не верил, что рука любой женщины может быть такой сильной. Она так напряглась и стала настолько ледяной леди, что почти не могла говорить.

– Вы мой мужчина, – проговорила она. – Я полагаю, вы понимаете это?

Это был кризис, которого Чарльз не желал. Молодой человек не предполагал, что ледяная леди может так легко загореться. Он попытался справиться с ситуацией подшучивающим тоном, который радовал ее раньше.

– Дорогая леди… – начал он.

Она остановила его совершенно кошачьим жестом.

– Хватит! Вот как мы начали. Но между такими людьми, как мы, все меняется. Всегда меняется, быстро меняется, достигает кульминации. Такого рода разговоры относятся к последней главе.

Она схватила его за руку и чуть ли не потащила через холл в пустую столовую. Там ее манера полностью изменилась. Прежде она была яростно враждебной, теперь же стала очаровательной сладостью. Она обняла его за шею: ее страсть – во всяком случае – была глубоко искренней.

– Дорогой, – выдохнула она, – как же я тебя люблю!

Руки Моргана сжались вокруг нее. Было ли это тактическим ходом? Молодой человек сказал себе, что это тактика, что для выполнения его планов необходимо продолжать эту интригу. Он не ожидал, что кареглазая Кристина встанет с дивана и пересечет зал, собираясь пройти в свою комнату. Вероятно, через открытую дверь столовой она услышала обрывки напряженных слов, произнесенных Аделой Блэк, и некоторый импульс, показывающий, что ее симпатия к Чарльзу была уже сильнее, чем она себе представляла, заставил ее открыть дверь и встать на пороге. Ее лицо побледнело.

Морган, который, как оказалось, смотрел в ее сторону, встретил ясный, презрительный взгляд ее оценивающих глаз и возненавидел себя до глубины души. И ни слова при этом не было сказано.

Через некоторое время Кристина повернулась и исчезла так же бесшумно, как и вошла. Миссис Блэк не слышала ее, но поняла, что держит в объятиях мужчину, который странно холоден. Эта дама была достаточно умна, чтобы понять, что он не проникается нежностью, но видя, как она сделала хуже самой себе, и понимая, какой ущерб нанесла своим самым заветным надеждам, она не могла не продолжать.

– Дорогой мой, в чем дело? – спросила она.

Морган глубоко вздохнул и осторожно оторвался от ее рук.

– Я не знаю. Возможно, дьявол прошел через мою могилу. Давайте выкурим вместе по сигарете. Позвольте нам мгновение побыть чувствительными.

В задней части дома Блэков был широкий балкон, покрытый матовым стеклом. Выйдя на этот балкон и откинувшись в двух шезлонгах, Чарльз и Адела закурили и стали разговаривать.

Перед глазами Моргана выступало из темноты лицо Кристины, и он отчаянно пытался избежать опасного настроения, так явно приводившего его к связям, которых он не желал ни по соображениям целесообразности, ни потому, что это ему нравилось. Он пытался отогнать видение, но с таким же успехом можно было попытаться плыть против водопада. Адела же читала его мысли со смущающей готовностью.

Пока на балконе создавалась эта пикантная ситуация, у Меллерби Блэка – в его секретной комнате на втором этаже – был кризис другого рода. Он беседовал с человеком, о существовании которого Чарльз только подозревал, но чья личность была для Блэка более серьезной угрозой, чем полиция.

Его звали Кэлхаун, и это был худощавый парень с безволосым желтым лицом и ужасными голубыми глазами, которые выражали только ум и неукротимую волю. То, что в данный момент этот человек был под своей собственной личиной вместо того, чтобы играть одну из сотен ролей, которые он мог бы выбрать в таком невероятном случае, было просто совпадением.

Этот странный человек Кэлхаун настолько привык к использованию маскировки, что даже Блэк был удивлен, когда увидел его в его истинном обличье

Кэлхаун-Убийца – так звучала его кличка в криминальном мире Лондона и Америки. Двумя годами ранее, в черный для себя час, Меллерби встретился с этим мужчиной, игравшим одну из своих ролей, и совершил невероятную ошибку, попытавшись подвергнуть его тонкому шантажу, на котором Блэк специализировался.

Кэлхаун же не только наплевал на угрозы Блэков, но и, осознав их огромные способности собирать и обрабатывать информацию и необычайное умение находить слабые места в броне тех, кого уважает мир, набросился на Меллерби и стал использовать его в своих целях. Он был сильнее и безжалостнее, и оба мужчины сразу же оказались в отношениях хозяина и слуги.

Кэлхаун приказывал, и Блэк подчинялся. Меллерби всегда был его инструментом. Если кому-то из них нужно было оказаться в центре внимания, эту незавидную позицию занимали Блэки. Кэлхаун, по своему обыкновению, работал в темноте и никогда не позволял появиться доказательствам, которые могли бы быть использованы против него.

В этот момент он давал Блэку одно из своих кратких указаний. Один человек по прозвищу Бдительный опубликовал в утренних «Ежедневных записках» статью об исчезновении некоторых известных людей и при этом выдвинул теорию, настолько близкую к истине, что эти двое собрались вместе, чтобы обсудить опасность, которая им угрожала.

– Мне кажется, – сказал Кэлхаун в своей насмешливой манере, – что вы, Блэк, потеряли самообладание из-за этого парня. – Был бы это любой другой житель Земли, вы взяли бы свои драгоценные карточки и в них бы нашлось что-то против него – то, что может быть использовано, чтобы заставить его вести себя тихо. Вы не знаете Бдительного, это правда, но вы знаете его редактора или знаете что-то о его редакторе, что равносильно тому же самому. Вы знаете, я совершенно уверен, по крайней мере, одного директора фирмы, которая управляет газетой. Закрутите гайки, заставьте их душить информацию, которая нам нужна. Это недолгая работа. Я посижу здесь и выкурю сигару, пока вы будете делать это. Давайте, парень, приступайте к работе, и давайте выясним, для чего нужны ваши картотеки.

Блэк снял с полок одно или два своих досье, сделал несколько заметок на листе бумаги и принялся за работу с телефоном. Он был уверен в успехе: этот систематизированный скандал и сплетни, которые он навсегда накапливал, проверял и перекрестно индексировал, казалось, давали ему контроль почти над всеми важными людьми в Лондоне. Через несколько минут он уже разговаривал с директором фирмы, которая издавала газету, опубликовавшую статью Бдительного, и после нескольких убедительных намеков получил то, что хотел. Дрожащей рукой он положил трубку на подставку.

– Почему я не думал об этом раньше? – вздохнул Меллерби. – Мы уже на коне, и не ошиблись!

Кэлхаун улыбнулся своей злой улыбкой, наблюдая, как дым его сигары свернулся под потолком.

– Ну, – сказал он, – и в чем проблема?

– Только в одном, – ответил ему Блэк, – и ни в чем другом: наш друг Морган и этот товарищ Бдительный – один и тот же человек.