— Так. А я при чем? Я воин, а не генетик. Естественно, я готов сделать все, что в моих силах, тут и думать не о чем, но смогу ли я при таких обстоятельствах быть максимально полезным, вот в чем дело! Фрэнки, да я за этих бедолаг буду сражаться, пока в том остается смысл…

Серо — стальные глаза Рейнольдса потеплели.

— Я знаю, Тревер. Порой ты ведешь себя как редкостный негодяй, но с сердцем у тебя все в порядке. Когда ты одержим очередной ослепляющей доминантой субъективного восприятия…

— Любовью, — поправил Тревер. — Проще говоря.

— Я склонен к более точным определениям. Но не важно. Ты сумеешь найти и уничтожить того, кто виновен в сбое генетического кода обитателей зоны дельта — си.

— Он — конкретный человек?

— У меня есть определенные соображения на сей счет. Ты знаешь о строжайшем запрете на физический контакт с представителями этой расы. Давно известно, что подобный опыт мог оказаться для нее роковым. Но кто‑то нарушил запрет и тем самым занес человеческий ген уничтожения в код обитателей Чаши Богов. А убийцы просто не могут там развиваться. Это моя личная версия развития событий, но ее еще предстоит доказать. Или опровергнуть. Отрицательный результат лучше, чем никакой. Теперь, что касается уровня твоей подготовки. Ты отправишься не один.

— Понятное дело. А с кем?

И тут Фрэнк заметно смешался, что было весьма странно для обычно вполне уверенного в себе человека.

— Э — э… щекотливый вопрос. Понимаешь, я… преступил один закон…

— Ты?! Закон?! Поверить не могу, чтобы ходячая добродетель чем‑то себя запятнала!

— И тем не менее. Я занялся клонированием и создал двойника.

— Что?..

— Абсолютно идентичного конкретной биологической особи, — с несчастным видом выдавил Рейнольдс, опустив голову.

Ничего невозможного в самом факте, о котором он говорил, не было — клонирование стало вполне доступным еще несколько веков назад, однако было признано недопустимым и приравнено к тягчайшему преступлению наравне с зомбированием, что было зафиксировано в Своде Законов.

— Кто послужил прототипом, Фрэнк? Валяй, бей, раз уж замахнулся.

— Ты, Тревер! Я всегда тобой восхищался, за исключением твоих размытых моральных принципов и импульсивности…

— Ага. Тебе захотелось меня исправить — так, слегка усовершенствовать. И ты этим занялся. Успешно?

— В целом да, но он… у него ускоренное развитие, приблизительно год за десять.

— Значит, и жить ему всего ничего?

— Нет. Я сделал все, чтобы это остановить, и сейчас он биологически примерно в твоем возрасте, а дальше сможет существовать как обычный человек.

— И о нем никто не знает?..

— Кроме меня и Идис, — Фрэнк имел в виду свою жену. — Он живет с нами как член семьи. Идис его обучает…

Тревер не выдержал и расхохотался, сгибаясь от смеха пополам.

— С ума сойти, Фрэнки, чертов ты авантюрист! Мой двойник!.. Это надо же выдумать! Это что получается, вроде брата — близнеца, точно? И ты молчал, как рыба, сколько, выходит, лет?

— Четыре года… А теперь я подумал, почему бы не послать в зону дельта — си тебя и… его. Вместе. Что же касается меня, то я намерен сам отправиться с вами. Троих вполне достаточно. Ну, что ты скажешь? Согласен?..

— Еще бы. Только два вопроса: как ты намерен скрыть его присутствие на корабле? Человек все‑таки не иголка. И — для начала, может, ты нас с ним познакомишь? Ужасно хочется взглянуть на этого придурка. Как хоть его зовут? Надеюсь, у тебя хватило гуманности попросту не присвоить ему серийный номер вроде «Ти — дабл ю — сто пятнадцать»?

— Идис назвала его Джошуа. В честь непорочного зачатия. Имя, в принципе, вполне обычное…

Спустя пять минут взрывы хохота Тревера перешли в икоту.

Тревер стоял в проеме двери, небрежно опираясь на косяк, и наблюдал за Идис, хорошенькой блондинкой, впрочем ненамного уступавшей своему блистательному супругу в плане интеллекта и страсти к теоретическим научным изысканиям. Сейчас она сосредоточенно изучала какой‑то распечатанный текст, но, заметив Тревера, улыбнулась.

— Джош, солнышко, ты уже закончил тренировку?

— Даже не приступал, — хмыкнул Тревер. — Смотря что ты имеешь в виду, дорогая мамочка.

— Что… Джош? Ой… Тревер! Фрэнк ведь предупредил меня, что ты должен прийти! Извини. Он рассказал тебе о…

— Да ладно извиняться. «Джош, солнышко…», — передразнил он беззлобно, в точности повторив ее интонацию. — Меня вот сто лет так не называли. Было даже приятно. Мы с ним действительно настолько похожи? Впрочем, дурацкий вопрос, когда речь идет о клоне.

— Я его вырастила, Тревер, — серьезно произнесла Идис, — и отношусь к нему соответственно. Это не повод для шуток. Фрэнк, может быть, и совершил тяжкое преступление, создав Джошуа, но теперь нам всем придется с этим жить. А ему тяжелее, чем всем остальным. Надеюсь, ты сумеешь проявить тактичность.

— Что‑то в отношении меня ни о какой тактичности речи не было, — проворчал Тревер. — А я еще должен с кем‑то церемониться. Впрочем, не переживай, ничего плохого я ему не сделаю, парень, действительно, ни при чем.

— Тревер, пока Фрэнк не привел его, я хочу сказать… — Идис, сложив руки на коленях и встревоженно, снизу вверх, глядела на него. — Джош был… когда он родился, он был таким маленьким, беспомощным созданием со светлыми волосиками, таким… одиноким, ведь по сути он не имел даже настоящих родителей, никого, кто мог бы любить его… и я сразу безоглядно к нему привязалась. Фрэнк говорил, что я не должна настолько глубоко пускать его в свое сердце, но у меня не получилось иначе. А сейчас он по своим физическим данным нормальный взрослый человек, мужчина, но я же не могу сбрасывать со счетов то, что на самом деле ему всего четыре года! Не могу просто выбросить это из головы, взять и забыть все, через что мы прошли с ним вместе. Например, как он мучился, когда у него начался ускоренный бурный рост, и он рыдал от боли в растянутых мышцах, не поспевавших за стремительным ростом костей скелета. Как мы боялись, что Фрэнк не найдет способа остановить старение его организма, хотя эксперименты шли постоянно, острый эксперимент, ты знаешь, это так называется. — Идис замолчала, пытаясь справиться с подступившими к горлу слезами.

Тревер молча смотрел на нее и чувствовал, как в сердце его закипает гнев. Как же Рейнольдс мог так жестоко поступить с этой женщиной, не понять, что Идис, не имевшая собственных детей, неизбежно отдаст всю свою нерастраченную, невостребованную материнскую нежность маленькому созданию, нуждавшемуся в ее участии! Острый эксперимент этого параноика прежде всего разбивает сердце его жены, а Фрэнку, похоже, на ее чувства наплевать. Тревер присел на корточки рядом с женщиной и слегка обнял ее.

— Не переживай ты так. Я о нем позабочусь. Конечно, я не гений, и ай — кью у меня куда ниже, чем у Фрэнка, но постараюсь, чтобы Джошу было хороню. Ты мне веришь? Ну, перестань плакать. Если он увидит, как ты встревожена, это может сразу испугать его, а у Джоша на сегодня и так будет достаточно потрясений.