Можно ставить под вопрос преданность Перрина, но никак не результативность. Он забрал список, оставленный Исобель, и на следующее же утро организовал встречу. Через несколько дней она встретилась с каждым представителем из восьми торговых компаний и осмотрела с полдесятка резиденции.

К счастью, найти дом, отвечающий всем потребностям, не составило труда. Бывшая собственность торговца шелком сдавалась в аренду, в то время как предполагаемые наследники пререкались друг с другом и гражданским магистратом, пытаясь доказать, кто истинный преемник резиденции.

Район находился в южной части города и был популярен среди успешных купцов и младших сыновей дворян низшей ступени. Уважаемый квартал, где никто не станет обращать внимание на ее приходы и уходы, а также на гостей. Двухэтажный дом оказался немного меньше, чем рассчитывала Исобель, однако ванная комната была превосходной. В то время как остальные резиденции стояли друг к другу стена к стене, окна в окна, ее здание шло с небольшим отгороженным патио и задним садиком, в котором можно насладиться уединением в отличную погоду — либо встретиться с нужными людьми не при свете дня.

Перрин подписал соглашение с магистратом об аренде резиденции на год, а Исобель вызвала местного агента дома Флёрделис и воспользовалась его рекомендациями, чтобы нанять прислугу.

Здание, остававшееся без присмотра шесть месяцев, было на удивление в хорошем состоянии и требовало лишь тщательной уборки и покупки новых драпировок и занавесей. Единственную сложность представляли ящерицы, устроившие в саду гнездо. Хотя они и не причиняли столько бедствий, сколько насекомые или крысы, тем не менее определенные разрушения в доме приносили, поэтому Исобель хотела избавиться от вредителей до переезда в дом. Когда во главе государства стояли бывшие правители, то так называемым королевским ящерицам запрещалось причинять вред, но при восхождении на трон Аитора рептилий стали рассматривать как досадную неприятность, чем они, по сути, и являлись. Теперь их называли обычными ящерицами, и любой рабочий с натренированным котом мог избавить от подобной проблемы за день.

Отыскать резиденцию оказалось легко, а вот найти хороших партнеров было намного сложнее.

Купцы, с которыми встречалась Исобель, делились на три категории. Первые не имели никакого опыта и являлись просто номинальными фигурами. Такие всегда ощущали дискомфорт при встрече с женщиной по вопросам бизнеса. Любой торговец, не зря получавший деньги, научился преодолевать подобные предрассудки или по крайней мере скрывать, чтобы не давать противнику преимущества.

Ко второй категории относились люди, чьи неудачи возникли в результате некомпетентности. Они отказывались рассматривать новые возможности для торговли, настаивая, что лучший курс — продолжать осваивать тот рынок, который проверен временем. Благоразумное поведение, но уже изначально направлено на сокращающиеся доходы. Один купец зашел настолько далеко, что стал читать Флёрделис лекции о том, как люди по недомыслию и неосмотрительности полагаются на непроверенные судна, и что, когда она вырастет и повзрослеет, то поймет, насколько правы и мудры взрослые мужчины. Леди Исобель в таких случаях вежливо слушала, жалея пайщиков, которые выбрали этого человека присматривать за своими деньгами. За десять лет она сумела одну старую посудину превратить в малый флот из трех быстрых кораблей, в то время как другие торговцы упустили такое преимущество.

Только два дома оказались восприимчивы к идее о совместном предприятии и пообещали внимательно изучить ее предложение. Скромное начало, но хоть какой-никакой прогресс. И даже те купцы, которые с презрением отказали Исобель, все-таки обеспечили ее ценной информацией о политической обстановке в Икарии под видом введения в курс дела нового торгового представителя. Просто удивительно, на что способен мужчина, который обычно рта не разомкнет, пытаясь произвести впечатление на женщину.

Последняя встреча была назначена с Септимусом, новоиспеченным министром, главой порта Каристос. Он согласился встретиться с Исобель не в своем императорском кабинете, погребенном в лабиринте дворцовых переходов, а в портовом кабинете, который прилегал к центральным верфям. К ужасу охранника, приставленного к Флёрделис, она отказалась от носилок и предпочла насладиться погодой солнечного морозного утра. Женщина быстро шагала по улицам, отмечая, что люди кажутся приветливыми, а те, чей вид говорил об очевидном достатке либо статусе, шли в сопровождении одного либо нескольких слуг, что вполне благоразумно для большого города, несмотря на низкий уровень преступности, о котором заверяло правительство.

Каристос выстроили на холме, спускавшемся по наклонной к закрытому порту, который и обеспечил город достатком. Спустя несколько лет жители изменили возвышенность, превратив в серию террас, чем совершенно стерли следы былого ландшафта. Замок оказался на верхней террасе, и оттуда его обитатели буквально взирали сверху вниз на своих подданных. Богатство и статус определялись близостью к дворцу, где один уровень плавно перетекал в другой, как и стремления населявших их людей.

Когда Исобель проходила по самому низкому уровню, выводившему к докам, ее взгляд задержался на кирпичных зданиях, которые заменили сгоревшие деревянные постройки после восстания. Флёрделис удивилась, кто же заплатил за восстановление, и были ли новые сооружения попыткой императрицы подкупить народ, чтобы тот забыл прошлые недовольства? Либо это просто пример гражданской добродетели, направленный на уменьшение убытков, которые могли бы причинить последующие волнения? Ведь, в конце концов, пожары не остановились на домах инакомыслящих, они пошли дальше, гораздо дальше. Исобель не хотелось думать о погибших во время переворота.

На первый взгляд кабинет капитана порта выглядел как простая деревянная хижина в конце причала, где доски плохо прилегали друг к другу, будто после каждого сильного шторма лачугу латали разными обломками. Домишко был небольшой, но возвышался на два этажа и даже имел полукруглый балкон, с которого открывался обзор всей гавани.

Исобель на мгновение остановилась, чтобы впитать представший перед ней вид. Поскольку стояла зима, то судоходные корабли пришвартовывались в безопасности порта, где оказывались под защитой огромных дамб. Несколько прибрежных барж причалили к пирсу, чтобы выгрузить товары. Над головой девушка увидела морских чаек, кружащих в небесах, очерчивая южный конец гавани, где рыбацкие лодки опорожняли улов. Воздух казался тяжелым, наполненным смесью знакомых запахов: морской водой, водорослями, сохнущими после прилива, древесной смолой, гниющим деревом и легким привкусом различных примесей, которые трудно определить. А где-то поблизости перекрикивались моряки, и Исобель вдруг нестерпимо захотелось домой. Именно по этому она скучала больше всего, когда закрывала глаза и думала о доме. Флёрделис мечтала увидеть не белые строения Алькины на фоне голубого моря, а желала почувствовать палубу корабля и трепет от предвкушения высадки в иностранном порту. Она — торговец, и рождена именно для такой жизни, риск у нее в крови.

Исобель постаралась прогнать ненужную мечтательность. Она так и осталась торговцем, просто на этот раз играла на более высокие ставки, да и сцена была покрупнее. Нынешний пост в Икарии — проверка, и ей не удастся проявить себя, если она продолжит грезить наяву, как глупый ребенок.