– Ты же знаешь нас, репортеров. Мы никогда не спим.

Ким подумала, что термин «репортер» подразумевает чуть больше достоинства и профессионализма, чтобы его можно было применить в отношении Трейси, но ничего не сказала. Эта женщина доставала ее во время последнего расследования, угрожая раскрыть информацию о похищении девочек, несмотря на режим полной тишины для прессы. В том расследовании скорость играла решающую роль в сохранении здоровья девочек, но Трейси Фрост умудрилась и здесь надавить посильнее.

– Прямо как офицеры полиции, а? Мы ведь так похожи.

Ким оторвала телефон от уха и посмотрела на него так, как будто он только что лизнул ей мочку. Эта женщина что, наглоталась какой-то дряни?

– Я сейчас повешу трубку, так что…

– На твоем месте я бы не стала этого делать. Ты наверняка захочешь услышать…

– Трейси, ты же знаешь, что мы с тобой не подруги? – уточнила Ким.

– Естественно, – согласилась журналистка с негромким смешком.

– И ты знаешь, что я тебя на дух не переношу и никогда не дам тебе никакой информации по тем делам, над которыми работаю?

– Конечно.

– Тогда какого черта я слышу твой голос в моей телефонной трубке?

Ким задержала дыхание и мысленно взмолилась, чтобы новости из «Вестерли» не стали достоянием этой журналистки. Ей не хотелось вытаскивать Вуди из постели и заставлять его тушить разгорающийся пожар в такое время суток.

– Понимаешь, я сейчас пишу статью о том, что управление Западной Мерсии недавно раскрыло несколько «глухарей». Честно сказать, статья больше о том, что полиция Западного Мидленда своих «глухарей» не раскрывает, и твое имя упоминается в ней несколько раз, так что я подумала, что надо дать тебе шанс прокомментировать ситуацию.

Ким вздохнула одновременно и с облегчением, и с отвращением. Можно быть уверенным, что Трейси Фрост всегда ставит во главу угла недостатки. А комментарии – это шанс защитить себя.

– Фрост, я вешаю трубку, – сказала инспектор, отодвигая телефон от уха.

– Не торопись, Стоун. Я уже обратилась к твоему боссу, и он отказался от комментариев – поэтому я и решила поговорить с тобой, ведь твое имя встречается в статье на каждом шагу.

Кто бы сомневался. Отказ Ким сотрудничать с журналисткой означал, что теперь она оказывалась в центре повествования всякий раз, когда Трейси упоминала о полиции Западного Мидленда. Теперь стало понятно, что поспешность их визита в «Вестерли» была спровоцирована звонком Фрост старшему инспектору.

– Один из «висяков», о которых я собираюсь упомянуть, – это история того парня по имени Боб…

– А это еще кто такой?

– Неопознанный мужчина, найденный мертвым в водохранилище Фенс-Пул с отрубленными пальцами. Я называю его «Боб»…

Ким сморщилась от отвращения.

– Ты называешь его Боб, потому что его нашли в воде?

– Я называю его Боб, потому что он напоминает мне моего дядюшку Роберта. Черт тебя побери, Ким, я не такая уж бездушная[24].

В глубине души Стоун с этим не согласилась.

Она включила громкую связь и положила телефон на столешницу. После этого подошла к куче запчастей, лежавшей посередине гаража, и встала перед ней на колени. Сейчас ее гораздо больше интересовало соединение тяги с поршнем, чем все то, что могло наговорить ей это насекомое.

Ким не сказала ничего, что могло бы заставить Трейси продолжить разговор, но та тем не менее не остановилась.

– Ты же помнишь тот случай?

– Помню, но я им не занималась, – ответила Стоун, беря в руки паяльную лампу.

Делом занимался участок в Брирли-Хилл, который находился в двух шагах от места, где нашли труп. Она к этому не имела никакого отношения.

– Его убийцу так и не нашли.

– И что? – спросила Ким. Такое иногда случается. Ни одному полицейскому такое не нравится, и он никогда не забывает подобные «висяки». Они периодически дают о себе знать, как расчесанные места.

– Да ладно тебе, Стоун. Тебя ведь наверняка заинтриговал парень без пальцев. Неужели это не задело твоего самолюбия? Убийца делает нечто, чтобы вы никогда не смогли опознать убитого, и ему удается уйти от наказания. Разве тебя это не оскорбило?

Оскорбило, и эта невозможная женщина прекрасно об этом знает.

Ким с улыбкой заметила, что Барни развернулся и теперь лежал, повернувшись к телефону задом. Он действительно умница.

Она положила паяльную лампу и стала передвигать детали по верстаку.

– Какого черта ты там делаешь, Стоун? – взвизгнула Трейси.

– Ищу нужный мне инструмент, так что, если ты закончила наш поздний разговор…

– Послушай, инспектор. Если б это дело было твоим, то оно никогда бы…

– Ага, вот этот ключ, – сказала Ким.

– Не поняла, – отозвалась Трейси.

– Я нашла его. – Детектив протянула руку к инструменту.

– У бедняги нет ни имени, ни личности. А представь себе, что это один из членов твоей семьи? Тогда бы ты так легко от него не отмахнулась…

– Ни от одной жертвы мы не отмахиваемся, – произнесла Ким и слишком поздно поняла, что сделала именно то, чего ждала от нее эта женщина, – показала ей свое отношение к делу.

– Я отключаюсь, Фрост, – сказала она, протягивая руку к телефону.

– Кстати, хочу сообщить тебе, что купила новые туфли для твоей наградной цере…

Ким отключила телефон, и в комнате воцарилась долгожданная тишина. Если б женщина появилась здесь во плоти и уселась на стул, хуже все равно уже не стало бы.

Протянув руку, Стоун включила Баха на своем любимом месте.

О чем думает эта Трейси? Что Ким должна заняться всеми «глухарями» в околотке? Ей хватало и той работы, которая ждала ее в собственном полицейском участке.

И тем не менее, соединяя тягу с поршнем, Ким поймала себя на том, что думает о мужчине по имени Боб.

Трейси Фрост вошла в небольшой домик, который она снимала в самом конце главной улицы Куорри-Бэнк[25]. И хотя его почтовый индекс не относился к более зажиточному населенному пункту Амблкот, именно его она указывала в своем почтовом адресе.

Первым делом она прошла к лэптопу, который стоял на обеденном столе, и нажала на клавишу «интервал». Компьютер включился, и на экране появилась белая «Ауди ТТ», ее самая ценная собственность.