— А ты снимаешься в кино? Я никогда о тебе не слышала.

— Все верно, потому что я не снимаюсь в кино.

— А что тогда ты делаешь?

— Я работаю в благотворительном фонде в Лондоне. Мы помогаем детям.

— Наверное, это ужасно скучно!

Грейс понимающе улыбнулась:

— На самом деле это очень даже интересно. Мы помогаем детям, у которых совсем нет родителей и о которых некому заботиться. Когда они становятся счастливыми, это очень радостно.

Веснушчатое личико Синди вдруг посерьезнело.

— Получается, что ты любишь детей?

— Конечно, очень люблю.

— А вот мой папа нет. Он считает, что дети — это помеха. Но я скоро отсюда уеду. Вообще-то я живу с мамой в Нью-Йорке.

Грейс стало ее жаль. Это ужасно, когда собственный отец считает тебя помехой. Вдруг девушка заметила, что Синди держит в руке теннисный мячик.

— А тут разве нет других детей, с которыми можно поиграть?

— Не-а. Мой папа говорит, что одного ребенка вполне достаточно, и Франческа тоже так думает. Она тоже не любит детей.

Грейс поднялась и одним движением скинула сандалии:

— Не поиграть ли нам в мячик, как ты считаешь?

Личико Синди оживилось.

— Конечно, давай поиграем!

— Отлично. Только нужно найти лужайку, где мы не натолкнемся ни на кого из гостей.

— Пойдем, я знаю такое место! — Синди схватила Грейс за руку и потащила в сад.

Марко повсюду искал Грейс, но, казалось, она испарилась. Он успел встретиться и поговорить с несколькими людьми, и некоторые их предложения вполне его заинтересовали, — но никто из них не смог захватить его внимание так, как Грейс. Он был зол и раздражен оттого, что не мог найти ее, — ну неужели было так трудно просто подождать у фонтана?

Он спросил нескольких гостей, не встречали ли они привлекательную блондинку в красно-белом платье, но они покачали головой, и встревоженный Марко направился к воротам. Мигель и Хосе о чем-то вполголоса разговаривали возле машины.

— Вы не видели мисс Фолкнер? — спросил Агилар.

— Она вон там, где сосны, — показал рукой Мигель. — Играет с дочкой сеньора Робертса.

— Ах, ну конечно. — Марко слегка развеселился. Похоже, у Грейс есть специальные локаторы, которые автоматически находят детей, нуждающихся в помощи. Сам он даже не знал, что у Линкольна есть дочь, — тот никогда о ней не упоминал. Очевидно, он был не самым заботливым отцом.

Марко вдруг подумал, что среди его знакомых Грейс — единственная, кто может вот так запросто пойти поиграть с незнакомым ребенком вместо того, чтобы производить впечатление на гостей противоположного пола. А ведь на таких вечеринках тесно от знаменитостей.

— У сеньориты Фолкнер очень доброе сердце, — заметил Мигель.

Марко подумал, что он мог бы и промолчать.

— В любом случае я пойду поищу ее. А вам советую раздобыть что-нибудь выпить. Очень жарко, не так ли?

— Да, сеньор.

— И прекратите вы ухмыляться!

— Да, сеньор.

Марко сердито пожал плечами и направился к деревьям, где мелькало яркое платье Грейс и огненно-рыжие волосы девочки.

Грейс упала на одно колено, пытаясь поймать теннисный мячик, но тот укатился куда-то в сторону. Синди с восторгом захлопала в ладоши:

— Я выиграла, я выиграла!

— В школе надо мной все из-за этого смеялись, — с улыбкой произнесла Грейс. И тут она увидела Марко, который молча наблюдал за ними, стоя в стороне. Она радостно ему улыбнулась: — О, кто к нам пришел! Как все прошло?

Марко почувствовал, что еще немного — и он глупо ухмыльнется, как влюбленный старшеклассник. Но усилием воли он сдержался:

— Как всегда. Несколько деловых разговоров, ничего интересного. Как еще может пройти «все», если твой собеседник — президент Государственного банка Португалии!

— О, ну конечно. Особенно если он такой же напыщенный индюк, как один мой знакомый.

Марко сначала опешил, но потом все же обратил внимание на смех в ее голосе. Он двумя шагами подошел к ней и крепко схватил за запястья, подтягивая к себе.

— За такое тебя следует немедленно наказать, — произнес он хрипловатым голосом.

На лице девушки вдруг отразился неподдельный ужас, и Марко сразу же отпустил ее, не понимая, что происходит.

— Я пошутил! — сказал он. — Грейс, что с тобой? Ты ведь обычно понимаешь шутки.

— Да, конечно, — выдавила Грейс, но беззаботное веселье, царившее здесь минуту назад, исчезло, и Марко чувствовал, что он этому виной.

Светлые волосы Грейс в беспорядке рассыпались по плечам, сама она была разгоряченной после игры с девочкой. Марко невыносимо хотелось запустить пальцы в эти волосы, а потом поцеловать ее так же страстно, как там, у фонтана.

— Прости, что напугал тебя. Я не хотел. Я пришел сказать, что столы уже накрыли. Ты ведь, наверное, проголодалась?

Но на самом деле он боялся, что Грейс не захочет больше оставаться в его обществе после того, что сейчас произошло. Она серьезно пошатнула его веру в собственную неотразимость — а еще в то, что он всегда с легкостью получает все, что захочет. В случае с ней эта уверенность уже сослужила ему плохую службу.

Но, к его неописуемому облегчению, она сказала:

— Конечно, я очень проголодалась. Синди прихватим с собой? К слову, она дочь мистера Робертса, вы разве не знакомы?

— Нет, не довелось. — Марко улыбнулся девочке. У той были яркие зеленые глаза — очевидно, от матери. Ее черты совершенно не напоминали Линкольна Робертса. Марко подал ей руку: — Рад с тобой познакомиться, Синди. Меня зовут Марко.

— Марко Агилар?

Бизнесмен удивленно поглядел на нее:

— Да, это я.

— Папа говорил, что ты очень важный человек. И очень богатый. Он велел мне хорошо себя вести.

Марко через силу улыбнулся, но на деле чувствовал раздражение. Слова девочки подтвердили то, что он всегда знал и так — что люди общаются с ним из-за его богатства и связей, а не потому, что им приятно его общество. Годами он спокойно мирился с этим, но в последнее время чувствовал, что его богатства и положения недостаточно, чтобы быть счастливым.

— Мы с Грейс собираемся перекусить. Пойдешь с нами?

— Нет, спасибо. Я пойду в свою комнату. Спасибо, что поиграла со мной, Грейс! Ты не против пойти с мистером Агиларом?

Марко ухмыльнулся.

— Как ты полагаешь, Грейс, я не утащу тебя в кусты, чтобы съесть? — спросил он, моля Бога, чтобы на ее лице не появилось выражение панического ужаса.