— Я бы не сказал, — проговорил Дэвид, поднимая голову, чтобы взглянуть на нее. Он коснулся рукой бронзовой пряди. — Пожалуй, сочетаются. — И вновь он наклонился к ней так близко, что его губы почти коснулись ее губ. — Но мы-то подходим друг другу, любовь моя? Мы созданы друг для друга. — Произнося это, он легко и нежно целовал ее. — Мы дополняем друг друга — твоя трогательная нежность и моя мужественная сила. — Он с наслаждением потерся щекой об ее щеку. — Твоя мягкость и моя шероховатость. — С нежностью положил он руку на ее шею, любуясь контрастным сочетанием бронзы своего загара с молочно-кремовой белизной ее кожи. Он прижался к ее губам с такой рвущейся наружу нежностью, что у нее перехватило дыхание от нахлынувших чувств. — Мы абсолютно подходим друг другу. — Он снова поцеловал ее. — И так будет всегда, Билли.

Она положила свою руку в вырез его рубашки и подумала о том, как таинственно и прекрасно звучит это «всегда» и как восхитительна эта неожиданная любовь, похожая на сновидение. Внезапно Билли сжалась и слегка оттолкнула его. Билли всегда, с раннего детства, знала, что не создана для такой любви, и не могла согласиться, чтобы это волшебство окончательно овладело ее сердцем. Этот человек нравился ей так сильно, что мог заставить ее страдать.

— Нет, — спокойно сказала она, с невыразимой печалью глядя ему в глаза. — Ничто не может быть навсегда. Я думаю, что ты тоже это знаешь, Дэвид. Это всего лишь красивые слова, а в этом ты большой мастер!

Он внимательно вгляделся в ее напряженное лицо.

— Бедный мой маленький цветочек, ты ведь не хочешь причинить мне боль? Ты не разрешаешь себе получать удовольствие, не будучи уверенной, что кто-то другой не пострадает из-за этого? — Он снял ее руки со своих плеч и прижал их к своей груди. — Не волнуйся. Ты честно предупредила меня, если после всего в моей душе останутся шрамы. — Он водил ее руками по своей мускулистой и сильной груди, и его лицо светилось полнейшим блаженством. — Есть вещи, ради которых стоит страдать. Разве ты не догадывалась об этом?

Не дав ей ответить, он наклонился и закрыл ей губы таким долгим и нежным поцелуем, что она не могла больше бороться с желанием.

Билли почувствовала, как под ее ладонями сильнее забилось его сердце, когда его язык с деликатной осторожностью принялся исследовать ее рот, и едва он коснулся ее языка, как жаркие волны желания с еще большей силой пронзили ее. Дэвид поднял голову, его грудь вздымалась от с трудом сдерживаемого дыхания, на шее лихорадочно билась жилка.

— Хочешь попробовать меня? — спросил он хрипло. Она медленно кивнула, не в силах оторвать взгляда от его губ. — Тогда иди ко мне и сделай это.

Ей не нужно было повторное приглашение. Она наклонила его голову, дрожа от возбуждения. Ее губы нежно скользили по его губам, и едва ее язык встретился с его, он замер, и из его горла вырвался хриплый звук, его бедра качнулись вперед. Дэвид сжал пальцами ее щеки, и она, не удержавшись, слегка прикусила его язык. Его тело дернулось в судорожном движении, и она почувствовала, как бешено застучало его сердце в груди. Он поднял голову и сделал глубокий порывистый вдох.

— Лучше нам остановиться, радость моя, мы слишком приблизились к настоящей любви. Я все время представляю себе, как сладко и горячо будет в твоей божественной тесноте, когда я войду в тебя. — Он положил голову ей на грудь. — Твое сердце тоже бьется как сумасшедшее. — Он еще крепче прижался к ней. — То, что ты приходишь в такой восторг, заставляет меня трепетать от предвкушения. — Он начал расстегивать «молнию» на ее платье. — Я хочу слышать биение твоего сердца под своими руками, хочу любоваться твоей прелестной грудью. Ты не возражаешь, Цветок Пустыни?

— Ты будешь разочарован, — прерывисто дыша, прошептала Билли. — На самом деле во мне мало чувственности.

— Ты меня обманываешь. — Он осторожно снимал с нее платье, не отводя глаз от ее обнаженной груди. — Прелестная, — нежно проговорил он. — Круглая, крепкая и прекрасной формы. Твоя грудь похожа на кремовые тюльпаны с розовой сердцевинкой. — Он ласково обхватил ее груди руками, движение его пальцев становилось все более интенсивным. — Я хочу выпить нектар из этих прелестных цветков, — тихо говорил он, наклоняясь, чтобы прикоснуться губами к ее соскам, затвердевшим от желания. Кончиками пальцев он гладил то место, где билось ее сердце. Дэвид издал тихий стон удовольствия, ощутив под своей рукой эти призывные удары. Он знал, что причина этого учащенного сердцебиения в том, что он с нежной силой пьет нектар из ее прелестных грудей, разжигая огонь желания в ее теле. Другой рукой он мягко ласкал набухший сосок другой груди, соразмеряя движения своих губ и рук.

Она вскрикнула и, не отдавая отчета в своих действиях, сильнее прижалась к нему бедрами.

— Тебе приятно? — прошептал он. — Мне тоже. Я испытываю волшебное чувство, касаясь тебя. Я бы хотел, чтобы это никогда не кончалось, чтобы твое тело всегда так отзывалось на прикосновения моих губ и рук. Пожалуйста, не делай ничего, что бы могло разъединить нас. Я хочу знать, что ты рядом, сладкая и теплая, и я хочу держать твои груди в руках и целовать их. Ты позволишь мне это, Билли?

— Да, если тебе это нравится, — прошептала она. Лицо ее горело от возбуждения, по телу разливалась томная слабость. В эту минуту она могла бы пообещать ему все, что угодно. Ей казалось, что все у нее внутри охвачено жарким пламенем, так огромны были в тот момент ее чувства.

— Мне нравится! — Морщинки в уголках его глаз стали глубже, когда он улыбнулся и прошептал: — Никакие слова не в состоянии передать мои чувства. — Он выпустил ее из своих объятий и резким движением распахнул рубашку. Волосы на его груди были более насыщенного цвета и казались заманчиво мягкими и упругими. — Садись, — торопил он ее, обнимая. Запах благовоний и мускуса охватил ее, когда она спрятала свое лицо у него на груди. Он прижал ее к себе так крепко, что их тела стали, казалось, неразделимы. Она чувствовала, как ее охватывает огонь желания, когда его руки ласково прошлись по всему ее телу. — Когда я буду внутри тебя, я тоже буду делать так, — говорил он, закрывая глаза и еще крепче прижимая ее к себе. — Я хочу знать и любить тебя каждой частичкой своего тела. Ты представляешь, как это будет, Билли?

Она так хорошо представила себе это, что у нее перехватило дыхание.

— Да, — задыхаясь, проговорила она. В горле стоял комок. Она была так захвачена страстью, что не могла понять, что было причиной непонятной острой боли, которую она чувствовала у себя в груди. — Я представляю, Дэвид.

Несколько долгих мгновений он находился в каком-то странном возбужденном напряжении, потом она почувствовала, как внутренним усилием воли он пытается расслабить мышцы. Наконец он оторвал ее от себя и открыл глаза. В его глазах больше не было лихорадочного блеска, они были ясными и теплыми. Он нежно прижался к ее виску.

— Сохрани в своей памяти то, что ты увидела, Билли. — Он помог ей надеть платье и поправил бретельки на ее плечах. — Я хочу, чтобы ты не забывала об этом до самого рассвета, до того, как придет время распуститься цветку.