в порядке? — она подошла и дотронулась пальцем до одного из порезов, словно ещё сомневалась, не грязь ли это, и тут же отдёрнула руку, как обожжённая, — Это же ножевые ранения! Причём вот здесь желудок, а здесь почка, — указала она на два места, которые до сих пор ещё неприятно ныли.

— Ты же видишь, что всё нормально. Я живой и теперь в полной безопасности. Успокойся и иди спать дальше.

— Нормально?! Я тебя видела совершенно здоровым ещё несколько часов назад, а сейчас у меня такое ощущение, что из тебя всё это время пытались решето сделать.

— Ну не сделали же, — попытался я изобразить улыбку, но даже сам себе не поверил.

— А это тогда что?

— Просто порезался.

— Почему у меня такое чувство, что ты специально только тем и занимаешься, что ищешь неприятности на свою голову?

— Я не виноват, что они меня сами находят. Слушай, я устал и настроение у меня ниже плинтуса. Давай мы этот разговор отложим хотя бы до завтра, а то меня либо стошнит прямо на стол, либо я усну, пока тебя слушать буду.

— Конечно, у тебя нет настроения, — передразнила меня Исида, нервно всплеснув руками. — Его у тебя никогда нет, когда надо подумать.

— О чём ты?

— Да всё о том же. Тебе не кажется, что слишком много совпадений с тех пор, как ты за новое дело взялся?

— Я думал, мы уже проехали эту тему.

— Ты, может, и проехал, а я всё больше убеждаюсь, что мы несёмся прямиком в ловушку и выбраться оттуда живыми не сможем. Кто тебя порезал? Может, это был человек из… из «Helex»? Они узнали, что ты собираешься сделать, и решили остановить! Иначе я в жизни не поверю, что это просто совпадение.

Она смотрела на меня пронзительным взглядом и ждала, чтобы я понял её и согласился. И я бы с радостью сделал, как она хочет. Меньше всего хотелось её разочаровывать. Но выбора у меня не было. Приходилось настаивать на своём:

— Иногда совпадение — это просто совпадение. Не преувеличивай.

— Тут нечего преувеличивать. Это как пазлы мозаики. Я ещё не вижу всей картинки, но вывалились-то они из одной коробки.

— Пожалуйста, Иси, хватит! За те деньги, что мы можем вынести из банка, потом лет десять жить будем, ни в чём себе не отказывая. Купим себе какой-нибудь пакет акций, детей заведём, как ты мечтала. Я ради такого готов немного потерпеть. Ради твоего счастья, ты слышишь? Ради ТВОЕГО счастья я готов на всё.

Пусть силы мои быстро кончались, я старался говорить пламенно, убедительно. Исида меня не слышала. Она шарила глазами по полу, и видно было, как страх захватывает её.

— А если это пустышка? Если кроме проблем мы там ничего не найдём?

— Я тебя не узнаю. С каких это пор ты бояться начала?

— А никто и не говорил, что я боюсь. Я просто… Я не думала, что они… Я не знала… — забормотала Исида, но вдруг мотнула головой и твëрдо на меня взглянула. — Пожалуйста, поверь мне на слово: я уверена, что мы лезем в болото, из которого не сможем выбраться никогда.

— А я уверен, что ты зря паникуешь. Как говорит Олег, мы просто зайдём и выйдем. Всё как всегда и ничего нового.

Исида собиралась сказать что-то ещё, но я уже был не в состоянии еë слушать. Встал и направился в свою комнату. Не важно, что скажет она завтра, но сейчас я даже не успевал её понять. Слишком много энергии тратилось на восстановление после ранений, слишком мало оставалось на всё остальное.

Спать я завалился в грязном, не найдя сил даже раздеться.

Глава 7

Мой беспокойный сон напоминал лихорадочный бред. Как и всегда во время регенерации, я часто просыпался, путаясь между осколками сновидений и густой темнотой спальни. Кошмары преследовали меня с особой жестокостью: кидали на растерзание многоликим чудовищам, лишали подвижности и превращали в самое беззащитное существо во вселенной. Они забирали куда больше сил, чем бдение бессонницы и выжимали холодный пот до последней капли.

Я окончательно устал засыпать и просыпаться ближе к вечеру. Раны противно заныли, в голове шумело, словно трассу для грузоперевозок проложили от одного уха к другому, да и в целом было такое подозрение, что по мне табун лошадей пробежался. К тому же во рту пересохло до того, что каждая попытка сглотнуть пронзала болью горло.

Я выполз из комнаты, только чтобы принять душ и поджарить на автогриле пару синтетических стейков. Жадно выпил четыре стакана воды, остановившись лишь когда желудок раздуло и он намекнул, что готов выплеснуть всё обратно, если я не поумерю пыл. Затем я ухватил четыре пачки чипсов и бутылку газировки и враскарячку вернулся к себе, чтобы зарыться в ещё не остывшую постель и продолжить набираться сил.

Я провёл пальцем по сенсору на правом запястье. Хэндфон немедленно высветил передо мной голограмму приветствия, а затем открыл рабочий стол с тучей иконок приложений. Давно уже пора было здесь навести порядок, но всё как-то руки не доходили. Всё казалось нужным, хотя некоторые приложения я вовсе ни разу не запускал, либо пользовался однажды и давал себе обещание как-нибудь повторить.

Среди всей тучи ярлыков и виджетов я отыскал пульт от телевизора и включил девятый канал. На стене напротив кровати проявился экран, и изо всех колонок, расставленных по периметру комнаты, раздалась по-детски весёлая музыка. Начиналось вечернее шоу Вика Алфи. Древний формат для стариков, рассыпающихся в песок по пути до аптеки и обратно, но мне нравилось. Не знаю почему. Может, харизма Вика так действовала? Он умел любую фразу собеседника перевести в шутку, от чего за пятнадцать минут разговора можно было несколько раз душевно посмеяться.

Одно напрягало, что трансляция велась на английском языке. Уже семь лет он являлся вторым государственным, а на русском остались только реклама и новости. Впрочем, вряд ли кроме меня нашлось бы много тех, кому это не по душе. Помню, когда президент выступил с этой новостью, многие с восторгом его поддержали. «Надо же, теперь мы совсем как на Западе жить будем!» — рассуждали люди, лукаво умолчав о главном. О том, что на Западе всё совершенно иначе.

К тому времени в Америке подходила к концу гражданская война, и коми уже во всю рулили страной. Ввели план, рассчитанный на мощнейших компьютерах, обозначили стратегически важные направления фундаментальных научных исследований, отойдя от прикладных, что раз за разом заводили прогресс в тупик. Они