Во‑первых, Зигфрид перестал бы переть напролом, топая, хрипло дыша, ссыпая вперед себя комья земли и камешки. Он крался бы вперед бесшумно и быстро, «на мягких лапах», не выдавая себя раньше времени и уж точно не ведя себя, как типичная жертва.

Во‑вторых, он бы весь обратился в слух и зрение, анализируя крохи полученной информации и делая выводы. Ты должен понимать, где находишься, что происходит, и уже исходя из этого планировать свои дальнейшие действия.

В‑третьих, Зигфрид прикинул бы имеющиеся у него возможности. Сюда, к примеру, входит поиск всего, что сошло бы за оружие. То, что будет у тебя в руках, определит твои шансы в возможной схватке. Или наоборот, покажет, что схватки следует избегать любой ценой.

Ну и, исходя из всего этого, Зигфрид составил бы план действий. Все это заняло бы у него не больше десятка секунд – и воин уже знал бы, как станет прокладывать себе путь к свободе. А то, что вест выберется из этой тьмы, он не сомневался бы ни секунды – ведь Зигфриду неведомы поражения.

Книжник усмехнулся: он не Зигфрид. И не каждый урок, преподанный ему боевым товарищем, он смог бы повторить без вреда для собственного здоровья. Но постарается действовать именно в этом ключе. Просто потому, что ничего лучшего придумать сейчас не в состоянии.

Итак, первое – стать невидимым и неслышимым, слиться с местностью, если только эту душную кишку можно считать таковой. Сбавив темп, он постарался восстановить дыхание, перестав пыхтеть, как паровой котел перед взрывом. Получилось не очень: теперь ему казалось, что тишину разрывает стук сердца, норовившего вырваться из груди. Тихо продвигаться по склону также получалось не очень – ноги скользили, выбивая предательски шуршащие камешки. Но все же стало немного тише, а это в свою очередь добавило спокойствия и уверенности.

– Ладно… – чуть слышно прошептал Книжник. – Теперь попробуем понять, где мы, что все это значит…

Он замер, вслушиваясь в тишину и вглядываясь в едва различимое пятно света впереди. Казалось бы, информации ноль. Но кое‑какие выводы можно было сделать и сейчас.

Туннель несомненно использовали люди. Или существа, неотличимо похожие на людей – в мире, который настойчиво завоевывают мутанты, нельзя сходу признавать человеком того, кто просто похож на него. Единственного представителя неизвестных из подземелья Книжник видел лишь мельком. Поведение его нельзя назвать дружественным. Впрочем, опыт учит считать врагом каждого, кто поступками не доказал обратного.

Итак, там, внизу, враг. Как минимум, обладающий мощным источником света. Судя по всему – электрического. Значит, враг имеет мощный источник энергии – свет горит ровно, его не экономят по крупицам, как случается даже в Кремле. Сегодняшнее нападение подтверждает мощь неизвестного врага. Хочется верить, что кремлевская дружина отобьется, как это не раз бывало – а он приложит все силы, чтобы собрать информацию о противнике – и доставить ее командованию.

Вот и цель образовалась. Осталось прикинуть свои возможности и пути ее достижения. Коснувшись голенища высокого ботинка, Книжник нащупал тайный карман – там было спрятано несколько смазанных ядом стилосов, которые не успели отобрать опричники. С некоторых пор он всегда носил с собой это простейшее оружие самообороны. Так что нельзя сказать, что возможного врага он встретит совсем уже безоружным. Этого, правда, нельзя сказать про всевозможных хищных тварей: парализующий яд действует лишь на людей и родственных им мутов, вроде нео или шамов. Так что самое время пожалеть об отсутствии арбалета…

Рассуждая таким образом, Книжник продолжал продвигаться вперед. Именно вперед – туннель перешел в горизонтальную плоскость. Свет стал чуть ярче, хоть его источник пока не был ясен.

Туннель оборвался неожиданным препятствием.

Это была дверь. Массивная металлическая дверь, чем‑то напоминавшая бронированные люки противоатомных убежищ времен Последней Войны. Выпуклая, глухая, создававшая ощущение непреодолимой преграды. Древний металл был покрыт бесчисленными слоями краски, что, видимо, и спасло ее от безжалостного времени. За дверью определенно следили. Что, однако, не радовало: открыть ее не представлялось возможным. На тусклой поверхности не было ни рукоятей, ни выступов, ни замочных скважин. Последнее, впрочем, глупо было бы ожидать от двери бомбоубежища. Обшарив металлическую поверхность и толкнув ее плечом (для очистки совести), Книжник в растерянности огляделся. Это было препятствие, о которое с треском разлетались все его с трудом выстраданные планы.

Тупик.

Оставался, однако, вопрос об источнике света. В тесное пространство туннеля свет проникал через узкую дыру в бетонном «полу» по правую руку от люка. Книжник расчистил небольшой участок поверхности от земли, поскреб ногтем. Точно – бетон. И дыра, в которую едва могла пролезть голова – хотя какому сумасшедшему захочется совать голову в отверстие, из которого струится странный зеленоватый свет и доносятся крайне неприятные звуки.

Вариантов было немного. Первый – неистово колотить в дверь, надеясь, что те, по другую от нее сторону, откроют чужаку. Второй – дождаться, пока дверь не откроют изнутри хозяева, чтобы осуществить очередную вылазку. И тот и другой план были порочны по определению, так как предполагали заведомую сдачу в плен. Это при условии, что неизвестные в принципе берут пленных. Можно, правда, неожиданно напасть на того, кто откроет этот «ларчик». Благо, наличие стилосов позволяют справиться с одним‑двумя противниками, используя эффект внезапности. При этом придется сделать допущение: противник не видит ничего, что происходит перед дверью. Подсветка «прихожей», однако, намекала на то, что это пространство все же каким‑то образом просматривается «с той стороны».

Ему не пришлось решать эту задачу. Необходимость немедленных действий пришла вместе со знакомым шуршанием и повизгиванием в глубине туннеля.

Твари, видимо, разобрались друг с дружкой и теперь шли за ним.

В этот момент все усилия, потраченные Книжником на восстановление спокойствия и душевного равновесия, пошли прахом. Ужас вернулся с новой силой, и парень уже сам не понимал, как случилось, что он, стоя на коленях, яростно колотит в глухую бронированную дверь и истошно орет:

– Откройте!!! Впустите меня! Спасите! Я больше не могу! Я… Я сдаюсь!!!

Последняя фраза неожиданно испугала его самого. Жгучий стыд, оказавшийся сильнее страха, на мгновение вернул его к реальности. Этого хватило, чтобы обернуться назад и увидеть выползавшее из мрака чудовище. Это было что‑то новенькое – гибрид стальной сколопендры с гигантской медведкой. Полуметровые челюсти клацали со звуком молотков, из дрожащей в предвкушении пасти сползали клочья розоватой пены.

Что случилось дальше, Книжник не смог бы описать никакими словами. Наверное потому, что разум отключился и, наподобие аварийной системы спасения, врубились некие защитные механизмы психики. Иначе трудно объяснить, что заставило его броситься в «угол» по правую сторону от двери и уткнуться головой в это узкое, опасно светящееся отверстие?!