рот. Я просто прикалываюсь над тобой. Но я знаю о тебе кое-что еще.

— Что? Что я люблю выпить? Ха-ха. Да, ты чертовски смешон.

— Это не то, что я хотел сказать.

— Ладно, хорошо. Тогда давай, просвети меня, мистер Совершенство. — Я жестом показываю ему продолжать. — Вытащи это из своей системы, а потом оставь меня, черт возьми, в покое.

Он наклоняет голову, ближе к моей. Его глаза ярко светятся в темноте, и мое тело замирает. Каждая молекула, из которой я состою, застыла.

— Я хотел сказать, — его мятное дыхание обдает мою кожу, — Что ты выглядишь красиво, когда носишь очки.

Мой рот открывается. Затем закрывается. Затем снова открывается.

— Что… — в конце концов, мне удается произнести слово.

— Тише. — Он предупреждает, глаза устремлены на экран. — Фильм начинается.

А потом, знаете, что делает этот наглый сукин сын?

Он роется рукой в моем попкорне и берет горсть, запихивает ее в рот, улыбаясь мне.

Он просто шокировал меня, заставив замолчать. Я просто сижу и смотрю на него, как золотая рыбка.

— Прикрой ротик, уголовница, и смотри чертов фильм.

«Ты выглядишь красиво, когда носишь очки»

Я, наконец, перевожу взгляд с него на экран и смотрю фильм, мое сердце бьется в совершенно новом ритме.

Глава 8

— Ну, два часа моей жизни я уже никогда не верну, — жалуется Арес, когда мы выходим из кинотеатра.

— Вообще-то, час и сорок пять минут. И ты серьезно? Мне понравился фильм.

— Это был дерьмовый фильмец, и ты прекрасно понимаешь это, уголовница.

Мои брови сходятся вместе.

— Пфф. Ты бы не понял хороший это был фильм или нет, даже если бы он врезал тебе по лицу.

Он перестает идти и смотрит на меня.

— А ты бы поняла?

— Ага. — Я одариваю его знающей ухмылкой и начинаю идти, оставляя его позади.

Я выхожу через дверь, в толпу других кинозрителей и ступаю в прохладную ночь.

Я останавливаюсь возле кинотеатра, застегиваю куртку и начинаю размышлять, идти ли мне пешком или поймать такси.

— Я отвезу тебя домой. — Раздается голос Ареса рядом со мной.

Я бросаю взгляд в его сторону.

— Ты приехал на машине?

— Да. Пойдем. — Он начинает уходить, ожидая, что я последую за ним.

— Нет, спасибо. Я возьму такси.

— Я отвезу тебя домой, — повторяет он с твердостью, которая меня раздражает.

— Только не говори мне… — я положила руку на бедро, — Что Мисси приказала тебе отвезти меня домой.

— Вообще-то она сказала, что я должен убедиться, что ты нормально доберешься домой, и под этим она имела в виду, что должен довести тебя до твоей входной двери, а я знаю, что ты не водишь машину, поэтому я тебя отвезу.

— Ты никогда не пробовал говорить ей «нет»?

Он громко смеется.

— Если бы. Я научился много лет назад просто делать то, что она говорит; это делает мою жизнь намного проще.

Я вздыхаю и закатываю глаза. Он может быть засранцем, но он любит свою сестру. За это его нельзя винить.

— Отлично. Где твоя машина?

— Рядом.

Я иду за ним к большому, блестящему черному внедорожнику. Удивительно, но он открывает мне дверь.

— Эм… спасибо, — говорю я, проходя мимо него, чтобы сесть.

И… Господи, как же высоко. Похоже, у меня проблемы.

Ладно, я справлюсь.

Я просто благодарю провидение за то, что сегодня на мне джинсы.

Я поднимаю ногу, умудряясь примостить ступню на краю. Ухватившись одной рукой за дверь, другой за сиденье, я пытаюсь забраться внутрь… и терплю неудачу.

Я слышу его смех позади себя, поэтому хмуро смотрю на него через плечо.

Он пожимает плечами и улыбается.

— Тебя нужно подтолкнуть?

— Отвали, — огрызаюсь я.

— Ты и твой грязный рот. — Он качает головой, в его глазах веселье.

— Отвали, пожалуйста. — Я посылаю ему сладкую улыбочку.

Он громко смеется, его глаза сверкают, и я ненавижу то тепло в груди, которое чувствую, зная, что заставила его смеяться.

— Ты смешная, когда хочешь быть смешной, уголовница, — говорит он мне, все еще посмеиваясь. — Но ты до смешного маленькая.

— Я не смехотворно маленькая. — Я злобно смотрю на него.

— Мммм… — Он кивает, губы сжаты вместе. — Продолжай убеждать себя в этом.

— Это факт.

— Ты даже не можешь забраться в мой грузовик, уголовница.

— Прекрати меня так называть! — огрызнулась я. — Я не могу залезть в твой грузовик, потому что он до смешного большой!

— Этот внедорожник нормального размера. Просто ты коротышка.

— Заткнись, ты, большое… дерево.

— Как оригинально. — Я почти слышу, как он мысленно закатывает глаза. — А теперь перестань быть стервой и давай сделаем это. — Он подходит ближе ко мне, и я протягиваю руку, останавливая его.

— И что именно ты делаешь? — я подозрительно смотрю на него.

Он поднимает бровь.

— Помогаю тебе сесть в мой грузовик. Я бы хотел попасть домой сегодня вечером.

— Если твои руки хоть немного коснутся моей задницы, я надеру твою.

— Не волнуйся, уголовница. У меня нет никакого желания трогать твою задницу. Ты не в моем вкусе.

Прежде чем я успеваю осознать его слова, большие руки хватают меня за талию с обеих сторон и поднимают, как ребенка, в машину.

— Вот так. Это было легко, не так ли? — говорит он самодовольно.

Я фальшиво улыбаюсь и показываю ему средний палец.

Смеясь, он закрывает дверь и огибает грузовик, забираясь на водительское сиденье.

Включается двигатель, радио оживает с песней Fall Out Boy «Alone Together», и мне хочется смеяться вслух.

Видимо, я так и делаю, потому что он говорит:

— Что? — он выруливает на главную дорогу.

— О, ничего. Просто песня.

— Она тебе не нравится?

— Нет, нравится. Просто… слова напоминают мне о… трезвости.

Он замолкает. Потом говорит более тихим голосом:

— Я не знал, что эта песня именно об этом.

Я смотрю на него. Его взгляд устремлен на дорогу впереди.

— Я не знаю наверняка, о чем она. Просто именно так я ее понимаю — зависимость и путь к выздоровлению. Возможно, для разных людей она звучит по-разному.

Долгое время он молчит. Единственный звук — это голос Патрика Стампа, доносящийся из машины.

— Итак, — его голос звучит хрипловато — Куда я тебя везу?

Я называю свой адрес, и на этом все — до конца десятиминутной