меня конечно же не бросил в темном и мрачном подземелье.

В подвале горел приятный глазу свет, тут и там стояли колбы и реторты, банки и бутылочки, какие-то трубки и провода и прочая алхимическая радость.

Я разинула рот от такого лабораторного великолепия, а бабуля, довольная произведенным эффектом, пояснила:

— Ну а как ты хотела?! Чтобы работать с неизвестными вещами, нужно защитить кожу и слизистые.

— Хм… а магия на что?

— Да что ты все заладила, магия, магия… прежде всего ты должна иметь инстинкт самосохранения. Уметь защитить себя любыми способами и нести ответственность за свои действия. Магией всегда можно прикрыться, а вот зная, что только от тебя и твоего внимания зависят твои здоровье и жизнь, ты будешь в сто раз аккуратнее. Поняла?

Я даже рот приоткрыла от удивления, что моя бабуля умеет так разговаривать, но на всякий случай кивнула, не зная, чего теперь ожидать.

Честно говоря, меня всерьез беспокоили ее слова о жизни и здоровье, но я подспудно была все-таки уверена, что вряд ли бабушка даст мне спокойно тут загнуться. Все таки мы только-только обрели друг друга. Правда же, да?

— А Барсик почему без спецодежды? — недовольно протянула я.

— Ну, во-первых, кот с ядами и травами работать не будет. А во-вторых, он здесь все лучше меня знает, его мама твоя натаскала так, что моя помощь вам вообще вряд ли когда-либо пригодится.

Ух ты… Я с уважением посмотрела на фамильяра и даже языком цокнула.

— Короче говоря, вы тут пока без меня осмотритесь, Барсик тебе в общих чертах обрисует что, где и как, а мне пора лавку открывать.

— Лавку? — удивилась я.

— А я что, не говорила? У нас на заднем дворе вход для избранных. У меня только самые-самые в дом приходят. В больницы и и обычным клиентам мы по адресам развозим заказы. Барсик у нас курьер.

Барсик подтверждающе закивал, при этом вид у него был такой важный, что сразу же вызывал улыбку.

— Все, топайте, — бабуля развернулась и зашагала вверх по лестнице, ну а нам ничего не оставалось, кроме как оставаться в святая святых ведьмы.

Барсик прислонился спиной к стене и со скучающим видом принялся рассматривать свои когти. Ну конечно, он то тут все вдоль и поперек облазил, а я такой красоты отродясь не видала. Как назло в маске ну совершенно нечем дышать.

Я украдкой стянула ее с носа и… ну вот, я так и знала, что бабушка меня почем зря пугала. Ах какой замечтаельный цветочек тут стоит. А запа-ах… смесь чего-то ванильного и лимонного. Ммм…

Тут и там было столько всего интересного, что у меня аж руки зачесались. И нос. и…и… А-а-апчхи! А-а-апчхи! Да что же такое! А-а-а-апчхи-и-и-и!!! А-а-а-апчхи… а-а-…

Бамс.

Маска больно ударила по лицу, наглухо закрыв мой многострадальный носик от непонятного чего-то и я с благодарностью посмотрела на кота. Из глаз рекой текли слезы, но я не рискнула вновь снимать маску, боясь повторения неудачного опыта.

Ну вот, Яська, конечно, ты же умнее всех. Да-да… зачем бабушку родную слушать, когда можно все по своему сделать?!

Кот укоризненно глядел исподлобья, стараясь больше не выпускать меня из виду, а я, немного посокрушавшись над своей глупостью, принялась озираться вокруг.

Таак… вот тут у нас травки какие-то, эх… и не понюхать, боязно теперь. А тут что-то желтое варится, похоже на сырный суп-пюре. А во-он там чьи-то, чье-то… фу-у…

— Барсик! — промычала я.

— М?

— Это что?! — я пальцем тыкала в сухие палочки, перевязанные леской.

— Хвосты. Мышиные.

— Я вижу что это хвосты! Я спрашиваю, что они тут делают?!

Кот хмыкнул и отвернулся, снова занятый своими когтями.

Нет, ну что за фамильяр мне достался?! А кто будет мне все рассказывать и показывать? Вот например это у нас что такое? Я потянулась за красивой стеклянной бутылочкой, которая как назло стояла на самом верху деревянного лакированного шкафа и уперлась руками об этот самый шкаф.

«Ну Барсик. Ну погоди, все бабушке расскажу», — злорадно думала я. О чем в этот момент думал кот мне не известно. Зато я точно знала, что он кричал:

— Яся-я-я… не-е-етт…

Я так испугалась этого вопля, что рука, уже ухватившая бутылку за горлышко, от страха разжалась, и та полетела на пол.

Дзиньк.

Ой еее…

Барсик

О горе мне!

Боги, за что вы прогневались на меня, несчастного прекрасного кота-фамильяра? Жил же я как-то столько лет без этой пропахшей пылью и сыростью девчонки!

Фу… ну как же воняет эта ее шерсть, хорошо хоть, что снимается. Я даже подойти к ней боюсь, так несет от этой блохастой. Вот говорил я хозяйке, что моя бестия не может в этом странном мире жить, но разве ее переубедишь?!

Целый год Гильотина ее искала и вот нате, поди ж ты, отыскала какого-то мутанта, жутко воняющего мышатиной.

О, наконец-то, соизволила очухаться. Смешная такая, сидит глаза растопырила.

— Добро пожаловать домой, Василиса!

Это моя хозяюшка перед самозванкой расшаркивается.

— Я не Василиса. Меня Ярославой зовут.

Ишь ты, с норовом девчонка.

— Да хоть Манькой. Теперь ты Василиса и точка.

— В смысле?!

Вот это характер, тут и моя хозяйка спасует пожалуй.

— В коромысле, — грозно рыкнула бабушка.

А нет, не спасует! Даже мне страшно стало от таких клыков.

Ага, примолкла мышастая, испугалась. Вот пусть сидит и думает, с кем она так разговаривать вздумала. Тут еще хозяюшка меня припрячь решила. Да не знаю я эту иномирянку, и не уговаривайте.

— У нее блохи. Не пойду, — сказал я.

А Гильотина громко выругалась и рявкнула девчонке:

— Да сними ты уже свою лохмушку.

Ой, чую зря мы так с малахольной этой. Чего это она, ревет что ли? Или смеется? Пришлось за водой бежать, надо же бедняжку в чувство приводить.

Ой как