Крайне важными в установлении истины представляются «Мемуары» Огюста-Фредерика Мармона, непосредственного участника Аркольского сражения, в то время полковника и адъютанта Наполеона Бонапарта.

Относительно действий генерала Бонапарта у Мармона мы читаем:

«Генерал Бонапарт, узнав об этом поражении, прибыл в дивизию со своим штабом для того, чтобы попытаться возобновить попытки Ожеро. Для поднятия боевого духа солдат он сам встал во главе колонны: он схватил знамя, и на этот раз колонна двинулась за ним.

Подойдя к мосту на расстояние двухсот шагов, мы, может быть, и преодолели бы его, невзирая на убийственный огонь противника, но тут один пехотный офицер, обхватив руками главнокомандующего, закричал: “Мой генерал, вас же убьют, и тогда мы пропали. Я не пущу вас дальше, это место не ваше”».

Как видим, Мармон четко указывает на то, что Наполеон не дошел до пресловутого моста около двухсот метров. Так что и речи не может идти о том, будто главнокомандующий «схватил знамя, бросился на мост и водрузил его там». Во всяком случае, эта версия самого Наполеона находится в полном противоречии с версией Мармона, находившегося рядом.

Далее Мармон пишет:

«Я находился впереди генерала Бонапарта, а справа от меня шел один из моих друзей, тоже адъютант главнокомандующего, прекрасный офицер, недавно прибывший в армию. Его имя было Мюирон, и это имя впоследствии было дано фрегату, на котором Бонапарт возвращался из Египта. Я обернулся, чтобы посмотреть, идут ли за мной. Увидев Бонапарта в руках офицера, о котором я говорил выше, я подумал, что генерал ранен: в один момент вокруг него образовалась толпа.

Когда голова колонны располагается так близко от противника и не движется вперед, она должна отходить: совершенно необходимо, чтобы она находилась в движении для избежания поражения огнем противника. Здесь же беспорядок был таков, что генерал Бонапарт упал с плотины в заполненный водой канал, в узкий канал, прорытый давным-давно для добычи земли для строительства плотины. Луи Бонапарт и я бросились к главнокомандующему, попавшему в опасное положение; адъютант генерала Доммартэна, которого звали Фор де Жьер, отдал ему свою лошадь, и главнокомандующий вернулся в Ронко, где смог обсушиться и сменить одежду».

Очень любопытное свидетельство! Получается, что Наполеон не только не показал со знаменем в руках примера мужества, повлиявшего на исход сражения, но и создал (пусть невольно) в узком дефиле беспорядок, приведший к дополнительным жертвам. Атака в очередной раз захлебнулась, а насквозь промокшего главнокомандующего поспешно увезли в тыл.

Не правда ли, все это несколько отличается от того, что написал сам о себе Наполеон?

Как видим, с самого начала своей карьеры Наполеон начал заниматься тем, что приукрашивал информацию о своих победах, очень часто приписывая себе то, чего не было вообще, либо то, что совершали совершенно другие люди.

Фактически из событий у Аркольского моста Наполеон создал некий героический миф. В самом простейшем смысле миф – это недостоверный рассказ, выдумка. И, как следствие, каждый из нас уверен, что уж он-то может отличить миф от реальности. Но так ли это на самом деле? Создание мифа – это настолько тонкий процесс наложения слоя за слоем вымысла на объективно существующую реальность, что конечный результат подчас может оказаться совершенно неожиданным. С другой стороны, стоит только назвать миф мифом, то есть распознать его, как он тут же рассеивается, оставляя после себя, в лучшем случае, лишь разочарование. Как известно, миф обладает силой лишь до тех пор, пока, он, собственно, остается мифом.

* * *

Удивительно, но одного «он схватил знамя, бросился на мост и водрузил его там» Наполеону показалось мало, и уже в 1797 году он заказал художнику Антуану Гро, ученику знаменитого Давида, картину, которая, по замыслу честолюбивого генерала, должна была увековечить его подвиг. Картина эта размером 1,30 на 0,94 м была выполнена, она выставлена в настоящее время в Версальском музее, ее эскиз – в музее Лувра, а многочисленные копии – в музеях всего мира. На эту же тему в последующие времена была сделана масса других картин, гравюр и скульптур, и все они служат одной только цели – увековечению Великого Подвига Великого Наполеона.

Теме «подвига» Наполеона на Аркольском мосту посвящена отдельная глава в книге историка Пьера Микеля, носящей недвусмысленное название «Измышления Истории». Пьер Микель пишет:

«Видя, что его солдатам не удается захватить мост, Бонапарт решил лично возглавить операцию. Он схватил знамя первого батальона гренадеров Парижа и бросился на деревянный настил моста. Там он водрузил древко и закричал – во всяком случае, так гласит легенда – “Вы что, не солдаты Лоди!” Но, к великому сожалению, ему пришлось признать, что это были совсем не солдаты Лоди. За ним не последовал никто. Засвистели пули. Наполеон Бонапарт вынужден был поспешно отступить. Несколько человек бросились ему навстречу. Ускорив бег, он споткнулся и упал в воду. Не очень лестное положение для главнокомандующего».

Далее Пьер Микель рассказывает еще об одном случае, произошедшем примерно в то же самое время на Аркольском мосту, когда восемнадцатилетний барабанщик Андре Этьенн из 99-й полубригады действительно увлек за собой растерявшихся и начавших отступать французских солдат.

Сопоставляя эти две истории, Пьер Микель делает вывод:

«Эти два эпизода на Аркольском мосту не прошли даром для Наполеона. Используя небольшую ложь, он сумел приукрасить их. Продюсеры и режиссеры признали бы в будущем императоре своего. Не сумев, вопреки желанию, стать творцом своего века, Наполеон стал романистом, художником своей собственной исключительной авантюры. Возжелав перенести на холст – экран той эпохи – пример, иллюстрирующий его зарождающуюся славу, Бонапарт поручил молодому художнику Антуану Гро создать произведение. По мнению молодого двадцатишестилетнего генерала, только такой же молодой художник – а Гро было двадцать лет – мог при помощи своей кисти передать то, что генерал испытывал во время этой кампании. Ему не пришлось долго искать творца. Гро сам был ему вскоре представлен в Милане Жозефиной, повстречавшей его во время своего путешествия в Италию. Бонапарт проникся симпатией к молодому человеку, искусство которого ему понравилось. Как и обычно, Бонапарт направил свои пожелания Гро, которому оставалось лишь провести несколько сеансов позирования, позволивших ему наиболее достоверно представить модель в наиболее естественном состоянии, которое одновременно было бы и наиболее символическим, и наиболее убедительным. Таким образом, в наше подсознание пришла картина героя в униформе республиканского генерала, орлиным взором взирающего на идущих за ним солдат (которых, однако, не видно), с развевающимися на ветру волосами, затянутого великолепным трехцветным поясом и размахивающего знаменем, открывающим ему дорогу в будущее. Затем Аркольский мост был многократно воспроизведен другими великими художниками того времени. Так, например, Шарль Верне написал картину “Сражение на Аркольском мосту”, которая смогла совместить несколько различных версий: не только Бонапарта с простреленным трехцветным знаменем в руках, ведущего за собой войска, но и юного барабанщика, увлекающего своего командира в бой. Эта картина затем воспроизводилась в десятках экземпляров на гравюрах, на фарфоре и т. д. Славная судьба для эпизода, не являвшегося таковым. Но победа может возвысить все, особенно мелкие правдивые факты, за которыми можно скрыть морщины большого обмана».