девушкой Зиной в безымянном поселке и попросил написать песню, чтобы девушка смогла его разыскать (Долматовский вспоминал, что девушка Зина действительно обратилась к ним, но к тому моменту летчик уже погиб). Кроме того, в основу песни легло более раннее стихотворение Долматовского «Танцы до утра». В течение недели поезд вез композитора и поэта до пункта назначения – в город Елец, – и на каждой станции Фрадкин играл эту песню. Первоначальное название «Офицерский вальс» заменили названием «Случайный вальс», которое лучше соответствовало содержанию песни: ведь подобный случай мог произойти с военнослужащим любого звания [Луковников 1975: 179–181; Бирюков 1988:242–244; Бирюков 1984:214–215]. Несмотря на официальную критику, песня до конца войны оставалась одной из самых любимых. Возможно, она так быстро и так надолго покорила сердца потому, что характерная черта военного быта – мимолетность встреч, когда кочевая жизнь сводила на мгновение незнакомых людей в городах, поездах, землянках, чтобы потом разлучить, – сочеталась в ней с чистотой и душевностью, которых так не хватало в хаосе войны. Два человека встречаются вдали от дома и, пока длится танец, общаются, словно нет войны, и дарят друг другу тепло.

«В лесу прифронтовом» (музыка Блантера, слова Исаковского) – одна из самых лиричных и часто упоминаемых песен этого периода. Ее мелодия звучала по радио и телевидению спустя десятилетия после войны, а в начале 1990-х годов она сопровождала на Первом канале телевидения репортажи с празднования Дня Победы. Эту песню, пожалуй наиболее сложно устроенную среди песен того времени, написали авторы «Катюши». Исаковский сочинил текст, по всей видимости, в начале 1942 года, после того, как его и других писателей эвакуировали в город Чистополь на реке Каме. Блантер положил в основу мелодии два старых вальса. Неясно, когда песня была закончена, но ее премьера на радио состоялась в 1943 году в исполнении Ефрема Флакса. Песня содержит несколько пластов. В ней есть воспоминание о мирной жизни: «Под этот вальс весенним днем / ходили мы на круг, / под этот вальс в краю родном / любили мы подруг. / <…> Под этот вальс грустили мы, / когда подруги нет». Затем происходит резкое возвращение из прошлого к настоящему, в военное время: «И вот он снова зазвучал / в лесу прифронтовом, / и каждый слушал и молчал / о чем-то дорогом. / <…> Пусть свет и радость прежних встреч / нам светят в трудный час. / А коль придется в землю лечь, / так это ж только раз!» Завершается песня прямым обращением к бойцам, которое призвано вдохновить их на бой: «Но пусть и смерть в огне, в дыму / бойца не устрашит, / и что положено кому, / пусть каждый совершит. / Так что ж, друзья, коль наш черед, / да будет сталь крепка! / Пусть наше сердце не замрет, / не задрожит рука! / Настал черед, пришла пора, / идем, друзья, идем!»

Эту лирическую песню с равным успехом может исполнять и солист, и хор, но чаще всего она исполнялась совместно хором и солистом [Бирюков 1988: 261–263; Бирюков 1984: 222; Луковников 1975: 175–177]. На протяжении всей войны появлялись песни, посвященные мирным моментам солдатской жизни, фронтовой дружбе и боевому оружию. Одна из первых песен такого рода – «Два Максима» (музыка С. А. Каца, слова В. А. Дыховичного) – была написана в Москве в июле 1941 года, когда начались воздушные налеты. В песне поется о двух Максимах – станковом пулемете системы «максим», изобретенном английским инженером Г. С. Максимом, и о пулеметчике по имени Максим. Оба они отважно сражаются, получают ранения, а после «ремонта» возвращаются в строй. В припеве используется игра слов: «“Так-так-так”, – говорит пулеметчик, “так-так-так” – говорит пулемет». Песня после ряда обсуждений, на которых ее обвиняли в «легкомысленности», все же прозвучала по радио в исполнении Бориса Чиркова и имела огромный успех у слушателей. Она была также записана на пластинку и снята для фильма-концерта в исполнении Георгия Виноградова [Луковников 1975: 140–142; Бирюков 1984: 211; Бирюков 1988: 214–215].

Перекур стал темой песни «Давай закурим» (музыка М. Е. Табачникова, слова И. Л. Френкеля), написанной в ноябре 1941 года. Эта песня о солдатской дружбе была создана на Южном фронте, где оба автора служили в политуправлении. Стихи без нот были опубликованы в газете Южного фронта «Во славу Родины», а через несколько месяцев – в «Комсомольской правде».

Около двадцати композиторов написали музыку на эти стихи, но прижилась первая версия, если не считать любительской попытки самого поэта написать музыку. Автором этой версии был Табачников, и ее популярность резко возросла после того, как ее в 1943 году исполнила Клавдия Шульженко.

Эти дни когда-нибудь мы будем вспоминать.

Об огнях-пожарищах,

О друзьях-товарищах

Где-нибудь, когда-нибудь мы будем говорить.

Вспомню я пехоту,

И родную роту,

И тебя за то, что дал мне закурить.

Давай закурим, товарищ мой.

В позднейших интервью Табачников и Френкель признавались, что не понимают, почему песня про курение вызывала такой отклик даже у некурящих. Поэт сделал предположение, что секрет популярности может крыться в использовании будущего времени: «Будем вспоминать – значит будем живы, будет легче на душе, будет фашист разбит», – пояснял поэт. Но гораздо более вероятно, что перекур помогал установлению дружеских связей, служил поводом к общению: «Чиркнет огонек, выдохнется струйка или колечко дыма, и лед разбит, завязалась беседа, иногда знакомство… А военному человеку закурить означало еще и предметное ощущение связи с домом, с кругом близких» [Луковников 1975: 36–37; Бирюков 1988: 183–186; Бирюков 1984: 204].

Песня «Наш тост» (музыка И. Л. Любана, слова М. Е. Косенко) посвящена другой повседневной практике – совместной выпивке. Но, как и «Давай закурим», она затрагивает более глубокие, более существенные темы. Обычай поднимать бокалы связан с тем же и даже более широким кругом ассоциаций, что и перекур, он объединяет сообщество друзей и родных, апеллирует к праздничным застольным традициям. Белорусский композитор Любан написал музыку весной 1942 года, когда лечился в госпитале после ранения на Западном фронте, где служил политруком.

Когда он вернулся на фронт, Политуправление Западного фронта объявило конкурс на лучший текст для песни. Среди восемнадцати вариантов победили стихи бывшего сапера, военного корреспондента Косенко:

Если на празднике с нами встречаются

Несколько старых друзей,

Всё, что нам дорого, припоминается,

Песня звучит веселей.

Ну-ка, товарищи, грянем застольную!

Выше стаканы с вином!

Выпьем за Родину, выпьем за Сталина,