– Я не знаю, что с этим делать! – вздохнула Лиза, присаживаясь на пенек у костровища в центре двора. – Скорее забирайте эти чертовы часы, скорее давайте слушать эту музыку – и назад. У меня там дети. А здесь, как я понимаю, у меня никого нет. Я какая-то там дива. Это при том, что я и петь-то не умею! В детстве ходила в хоровую студию, но сами понимаете – этого недостаточно. Ваш папа сказал, что через три дня у меня партия Тоски в Большом. Вот уж посмеемся!

– Вы ладно. Меня-то здесь вообще нет. Я погиб в автомобильной катастрофе сорок два года назад. Я призрак! – поддержал ее печальные размышления Павел.

– Так понимаю, что надо сначала музыку послушать, потом уснуть, и все вернется на свои места? – еще раз уточнила Елизавета. – Давайте-ка полетели назад.

Неожиданно у нее зазвонил телефон.

– Слушаю вас! – с опаской приложила трубку к уху Елизавета.

Некоторое время она внимательно слушала, потом дважды, явно невпопад, произнесла что-то утвердительное и наконец убрала мобильный в карман.

– Звонил Денис, – сообщила она, все еще находясь в какой-то прострации от услышанного. – Это мой персональный менеджер в банке. Так я поняла. Так вот: этот Денис успокоил меня и сказал, что гонорар за выступление в Вероне пришел, и теперь у меня триста шестьдесят пять миллионов на депозите…

– Верона – это круто! – констатировал Павел. – В Вероне Челентано последний концерт давал.

– А нельзя как-нибудь из «этой» жизни в «ту» деньги перевести? У нас с Колей ипотека. Еще четыреста тысяч нужно, чтобы закрыть, – робко поинтересовалась женщина.

– Кто такой Коля? – спросил Павел.

– Муж мой – Коля, Николай, я же говорила вам, – напомнила Елизавета.

– Боюсь прогнозировать, но вряд ли можно, – после недолгого раздумья ответил Калугин.

– Да и фиг с ними! – весело очнулась от сна Бородина. – Идите к папе и берите часы.

К дому подъехал автомобиль, дверь распахнулась – и из недр показался не кто иной, как… Андрей Васильевич. Нисколько не обращая внимания на стоявших тут же Павла и Елизавету, он крикнул:

– Сергей Анатольевич! Сергей Анатольевич! Документы сами не подпишутся. Поехали.

– Иду, иду! – раздался голос Калугина-старшего.

Он вышел на крыльцо в отутюженном костюме и начищенных до блеска ботинках.

– Ребята! – обратился он к изумленному сыну и его спутнице. – Мне срочно нужно в город. Книгу мою издали на прошлой неделе. Сегодня у меня встреча в Академии наук. Сидите пока здесь. Я к полуночи вернусь.

– Папа, а где часы? – попробовал влиться в происходящие события Павел.

– Часы у Заведиморе. В сарае. Но он только завтра на дачу собирался, – ответил отец и сел в машину к Мокрецову. – Сидите, никуда не суйтесь, от греха подальше. Приеду – разберемся. Продукты в холодильнике. К телефону подходить не советую.

Автомобиль Мокрецова взревел и унес его прочь с глаз растерянных гостей.

– По ходу, мы застряли, – констатировала Елизавета.

Мимо них по дорожке прокатились три велосипеда с громко вопящими детьми.

– Наверное, разумно действительно ждать его в доме, – предложила Елизавета.

– Да, разумно, – согласился с ней Павел.

Войдя в дом, Елизавета какое-то время бессмысленно побродила по закуткам, как ей показалось, бесконечного пространства. Видимо, отчаявшись найти какой-то самостоятельный выход из сложившейся ситуации, она вернулась в гостиную, села на продавленный диван и после продолжительной паузы обратилась к Павлу, столь же бессмысленно рассматривающему корешки книг на полке:

– А если мы не вернемся?

– Отец дважды возвращался, и у нас получится, – доверительно сообщил Калугин и тихо добавил: – Но я сначала хочу увидеть свою маму.

– Маму? – изумилась Бородина.

– Маму, – подтвердил Павел и объяснил: – Когда мне было двенадцать, мы с мамой попали в аварию. С тех пор я ее не видел. Мама погибла, я выжил. А возраст у меня был такой, что я не мог принять мамину смерть и почему-то винил во всем своего отца. Конечно, он человек далеко не идеальный, но он старался мне дать все, что хочет иметь ребенок моего возраста. Он баловал меня. А я был плохим ребенком. Очень плохим. Я его ненавидел. Меня все в нем раздражало. Я даже тогда чуть не попал в колонию для несовершеннолетних. Папа ничего не смог сделать. Я почти что убил человека. Не буквально, конечно, но я участвовал в одном ужасном хулиганстве. Мы с мальчишками закопали в песок пьяного рабочего на стройке. Там была яма… Я участвовал в этой злой глупости! И меня поймали самым первым. Все убежали, а я лежал на куче песка, которую мы насыпали, и слушал, как снизу доносились хрипы этого человека.

– Он выжил?? – требовательно закричала Лиза.

– Да, к счастью, – опустил голову Павел.

– Зачем ты мне это сейчас рассказал? – взглянула в глаза рассказчика она.

– Чтобы ты поняла, как я хочу увидеть маму. Она для меня символ прекрасной жизни, которая у меня могла быть, но которой не было, – признался тот.

– Чем же тебя твоя нынешняя не устраивает? – сухо осведомилась Елизавета.

– По форме она идеальна, ну или почти идеальна, – честно ответил Павел. – Но по содержанию это какая-то бессмыслица. Вечное ожидание завтрашнего дня.

– Бессмысленная суета ради видимости.

– Как-то так. Вот совсем не дзен! Ни на гран, – подтвердил приговор себе Калугин-младший. – Рядом со мной всю жизнь промучилась моя жена Ольга. С нее иконы писать! Самоотверженная такая…

– У меня Коля тоже образцовый прихожанин, – помолчав, вдруг откровенно начала Бородина. – Но скучный человек. Спокойный, как слон. Хотя я, кажется, именно поэтому за него замуж и пошла. Если честно разбираться. У меня слишком бурная жизнь была до замужества. Жгла напалмом! Он меня от всей этой движухи и спас. Это как раскаленный металл – и в воду. Были когда-нибудь в настоящей кузнице?

– Конечно, был! – ответил Калугин, – Я же часовой мастер. Профильный бизнес.

– Кстати, о часах… А не пора ли нам найти дом Заведиморе, залезть к нему в сарай и достать их? Мне домой надо, к детям! – взмолилась Елизавета.

– Не стоит приближаться к часам без отца, – засомневался Павел. – Тем более что мы пока точно не знаем, чем эта жизнь здесь от нашей там отличается.

– Если мы будем так на месте сидеть, то ничего и не узнаем, – поднялась с дивана Елизавета и продемонстрировала ключи от машины: – Я хотя бы должна на свою квартиру съездить и убедиться.

– Это бесконечно опасно, но возьмите меня с собой! – попросил Калугин. – У нас полно времени. Мы можем заехать и ко мне на квартиру. На маму хоть издали взглянуть…

Елизавета на мгновение задумалась, потом все-таки кивнула.