Но тут вышла заминка. Отец на последних свиданиях весточки от нее не передавал, ограничивался общим замечанием, мол, все в порядке. А что там да как – не говорил. Может, расстраивать не хотел?

Все-таки прошел целый месяц. Настасья давно могла уехать или нового кавалера себе завести. Это запросто.

«Посмотрим», – подумал Макс, набрал отцовский номер и невольно улыбнулся, услышав знакомый голос.

Юрка высадил его возле дома. Они договорились встретиться завтра после обеда. Господин Жаров – так отрекомендовал Дубровин благодетеля, неведомого пока Максу, – назначил рандеву на пять вечера.

Друзья распрощались, и Макс пошел сдаваться.

Отец тщательно скрывал радость за подозрением и недоверием, только что душу из Макса не вытряс, выспрашивая все подробности.

– Болван, – выдал он в итоге.

Макс вздохнул и опустил голову, чтобы скрыть глуповатую улыбку. В голосе отца звучало облегчение и усталость.

Он обнял сына, потом отвесил ему крепкий подзатыльник и спросил:

– Выводы сделал?

Макс кивнул, украдкой глянул на часы. Отец перехватил его взгляд и понял все без слов.

– Вещи твои в комнате, – сказал он. – Мобильник там же. Твоя вчера звонила, про тебя спрашивала, я сказал, что все по-прежнему.

«Твоя!»

Макс покопался в большой спортивной сумке, нашел свой телефон, но звонить не стал. Он быстро привел себя в порядок, переоделся и попрощался с отцом, пообещав вернуться к вечеру. Или завтра.

– Иди уже, жених, – проворчал отец. – Только много не пей на радостях, а то сам тебя ментам сдам.

Пить Макс не собирался, он вообще не очень хорошо себе представлял, что ждет его при встрече с Настей. Она не уехала, и это обнадеживало, но за месяц с лишним произойти могло все, что угодно. С одной стороны, надо бы позвонить ей, предупредить, что скоро придет, а с другой – зачем портить сюрприз? Если он, конечно, будет для нее приятным, а не наоборот.

Настя снимала однушку на третьем этаже старой кирпичной пятиэтажки. Договор с хозяйкой подходил к концу. Тетка собиралась продать квартиру, о чем и предупредила Настю аж за три месяца. Девушку такой поворот не расстроил. После свадьбы жить они планировали в квартире Макса. Отец пообещал съехать на дачу, дескать, за городом воздух приятнее. Но теперь все могло измениться.

Макс постоял во дворе, поглядел на знакомые окна, потом решился и поднялся на третий этаж. Он прислушался к звукам, доносившимся из-за двери. То ли телевизор работает, то ли просто музыка играет, толком не разобрать. Непонятно, одна она там или нет, да и дома ли вообще. Макс постоял еще с минуту, нажал кнопку звонка и выдохнул, успокаивая сердце, зачастившее в предчувствии встречи.

Дверь приоткрылась. Настя держала ее за ручку с той стороны и едва не выпала на площадку, когда сообразила, кто пожаловал к ней в гости.

– Макс! – Она с порога налетела на него, расцеловала в обе щеки, повисла на шее. – Тебя отпустили? Когда, что теперь будет? Мне твой отец не разрешил к тебе в тюрьму приходить. Я его в машине ждала… Ты что молчишь?

Макс малость оторопел от такого неожиданного напора, из последних сил старался выглядеть серьезно и сурово, но Настасья сейчас и мертвого расшевелила бы. Ее радость была неподдельной, настоящей. Она ждала его, скучала, волновалась и ни в чем не упрекнула.

Все было по-прежнему. Настя ничуть не изменилась за тот месяц, что они провели в разлуке. Привычки, желания, движения, голос, взгляд… Макс искал и не находил подвоха.

Он успокоился и наконец-то облегченно выдохнул. Все в порядке, она ему не врет. В квартире тоже ничего не поменялось. Чистота, порядок, пахнет приятно, чужих вещей нет.

– Есть хочешь? – спросила Настя.

– Неплохо бы, – признался тот.

Завтрак и обед сегодня прошли мимо. Оставалась надежда на ужин, и пропускать его парню не хотелось.

– Шарлотка есть, – сказала Настя. – Я утром испекла. Будешь?

Шарлотка – это хорошо, тем более что печет Настасья отменно. Но маловато, пожалуй, будет. После недавних потрясений организм Макса требовал более серьезной еды, чем пирог с ягодами.

– Буду. На десерт, – заявил Макс.

– Давай я схожу и куплю что-нибудь, – предложила Настя, подошла, обняла его, боднула макушкой в грудь. – Я ж не знала, что ты придешь, приготовила бы что-нибудь вкусное. Ты не предупредил…

– Сам схожу.

Он не смог сделать и шагу. Настя не пускала его, смотрела снизу вверх, серьезно, без улыбки.

– Тебя точно отпустили?

– Точно-точно-точно. Я и право на реабилитацию имею, мне адвокат скажет, что делать. Хочешь, вместе пойдем.

– Не пойду! – Настя поморщилась, обхватила его еще сильнее и проговорила еле слышно: – Ко мне теперь отправимся? Я матери сказала, что в августе не получится, приедем в сентябре после моего дня рождения. Она нас ждет, хочет на тебя посмотреть. Теперь ведь надо заново заявление подавать…

– Тогда я лучше в камеру вернусь, – пробормотал Макс.

Настя обиженно отвернулась, отошла к окну и принялась поправлять растрепавшиеся волосы. Она достала из кармана заколку, собрала хвост и звонко щелкнула зажимом. При этом Настя пристально смотрела через стекло, точно видела там нечто до жути интересное, не обращала на Макса никакого внимания.

Тот подошел, наклонился, хотел поцеловать ее и едва успел увернуться. Настя толкнула его локтем, но удар пришелся в пустоту.

– Извини, – пробормотал Макс. – Поедем, конечно. И заявление заново напишем. Я пошутил.

– Дурак, – прошипела Настя. – Нашел чем шутить. Иди уже в магазин, я сама есть хочу. Шутник!.. – Она почти вытолкала его из квартиры.

В магазине Макс набрал столько еды, что они с Настей запросто пересидели бы недельную осаду. Он прошелся вдоль полок и витрин, подумал и прихватил хорошего вина. Вечер еще не начался. До завтра уйма времени.

А пролетело все как один миг. На следующий день Макс еле успел к назначенному сроку добежать до своего дома.

Юрка ждал его, как и договорились, у палатки, которая не видна из окна отцовской квартиры. Он сидел за рулем, глядел на экран мобильника и слегка удивился, увидев, что Макс бежит не от отцовского дома, а совсем с другой стороны.

Спрашивать Юрка ничего не стал. По его взгляду было видно, что он и без объяснений просек ситуацию. Друг понимающе ухмыльнулся и повез Макса на собеседование.

В сторону Москвы они ехали в плотном потоке транспорта, пару раз попадали в затор. Юрка, в отличие от вчерашнего дня, выглядел серьезно и даже мрачно, не шутил, не острил, вопросов не задавал, смотрел на дорогу. Но Макс несколько раз ловил его отрешенный сосредоточенный взгляд.

Приятеля что-то беспокоило. Не исключено, что вчера произошло нечто неприятное, о чем тот предпочел помалкивать.