Не важно, что именно: гейзеры ли перестанут поднимать из недр «чёрные кристаллы» или расплавленная серная река вытечет из жерла Предо и зальёт зону добычи — но беда грянет.

Стараясь отогнать тревожные мысли, Хоуп направил бинокль на деревню.

Девайсы, как называли их в колониальных войсках, выглядели некрасивыми даже на взгляд урайцев. А уж янычары вообще считали их уродами.

Высокие ссутуленные фигуры, бледные лица и длинные, словно у обезьяны, руки. Единственной привлекательной чертой девайсов были глубоко посаженные умные глаза, способные внушить доверие и симпатию, если смотреть в них достаточно долго. И ещё голос — негромкий, но уверенный и доброжелательный сверх всякого приличия, если можно так выразиться.

Стоило пообщаться с девайсом один на один, и он начинал казаться тебе лучшим из друзей и за ним хотелось идти на край света. Так случалось много раз, когда недисциплинированные солдаты намеренно или по незнанию попадали на территорию девайсских поселений.

Куда они пропадали, никто не знал. Их тел не находили.

Однако и девайсам приходилось несладко от соседства с урайской армией. Когда-то давно на протяжении многих лет их просто уничтожали.

Позже, когда выяснилось, что у аборигенов планеты есть важное предназначение, с ними стали обращаться гораздо бережнее. Причём жителей ближайших к промысловой зоне поселений не беспокоили, а необходимых для работы девайсов брали из отдалённых районов материка.

Там же отлавливали аборигенов для специфических нужд Урайи. Об этих специфических нуждах капитан Хоуп почти ничего не знал, однако ходили упорные слухи, что туземцы используются в работе специальных служб.

— Наведите на веранду второго дома справа, сэр, — посоветовал Хоупу незаметно подошедший часовой.

— Почему именно туда?

— Сейчас эти уроды начнут там трахаться. Они это каждый день делают, прямо по часам.

— Спасибо, дружище, — сказал Хоуп, с трудом сдерживаясь, чтобы не наорать на солдата. Его настроение все ещё не улучшилось.

«Вот от этого все и происходит, — подумал капитан, имея в виду отношение часового к своим обязанностям. — Все их помыслы только о жратве да о статях местных аборигенок».

Хоуп прогнал эту мысль — пусть в конце концов каждый отвечает за себя — и, следуя совету часового, навёл бинокль на второй справа дом.

На веранде действительно что-то происходило, но экзотическая техника аборигенов не произвела впечатление на Хоупа. Пожалуй, собаки делали это более эстетично.

«Пойду спать, — решил капитан. — Просто день сегодня не задался. Пойду спать…»

— Ну как вам, сэр?! — поинтересовался часовой, видя, что капитан уходит. — Неплохо, да?

— Да, они прекрасны… — буркнул Хоуп.

Ночь капитана Хоупа прошла среди кошмарных видений и статичных картин непонятного содержания.

Под утро он сильно вспотел и еле расслышал звонок будильника, чего с ним не случалось никогда прежде.

«Кто бы разбудил этих лентяев, если бы я проспал?» — подумал Хоуп, вскакивая с кровати и направляясь в душевую.

Розоватая деионизированная вода полилась на его голову, стимулируя мозг к напряжённому решению текущих задач. А то, что эти задачи появятся, капитан-инспектор ничуть не сомневался — не зря же он потел под утро.

И предчувствие не обмануло. Едва он выскочил из душа — бодрый и готовый к исполнению служебного долга, как на узком столе зазвонил телефон.

— Капитан Хоуп на связи! — ответил он, одной рукой придерживая трубку, а другой энергично растирая полотенцем мокрые волосы.

— Хоуп, с вами говорит Пятьсот десятый, — пророкотал облечённый властью голос.

— Слушаю вас, Пятьсот десятый.

— Как обстоят дела с объектом враждебной нам электроники?

— А-а… — протянул капитан. Шифровальная система Пятьсот десятого была для него слишком сложной. — Работаем, сэр. Напряжённо работаем…

— Что-нибудь удалось выяснить?

— Кое-что… да, кое-что удалось выяснить, сэр, и мы безусловно выяснили бы больше, если б имели в штате квантового механика… — Сказав это, капитан довольно улыбнулся. Он нашёл способ выкрутиться.

— Квантовый механик, — повторил Пятьсот десятый. — Хорошо, Хоуп, мы постараемся вам помочь. Вы у нас на переднем крае…

— Да, сэр, — ответил капитан.

— И вот ещё что… Через два часа за вами прилетит гиббер, так что приготовьтесь.

— Что я должен с собой взять?

— Всё необходимое.

— А-а… понял…

— Вот и отлично. Буду вас ждать на месте. То есть — здесь…

— Понял, сэр, — с готовностью ответил Хоуп, хотя так ничего и не понял.

Пятьсот десятый прервал связь, оставив капитана среди скользких догадок и туманных домыслов.

Впрочем, мучился Хоуп недолго, он знал, что лучший выход из неопределённости — действие.

Быстро одевшись и схватив стек из прорезиненного бамбукового волокна, капитан выскочил в коридор и закричал, предупреждая самых отъявленных сонь:

— Я уже иду!!!

Хоупу очень хотелось врезать кому-то на полном основании, однако в комнате медэксперта Фрайна ему не повезло — тот был в душе.

Химик Эрвольд уже выходил одетый в спортивную форму, а оптик Шалле расчёсывал перед зеркалом мокрые волосы.

Капитан уже отчаялся найти нарушителя, однако тут ему улыбнулась удача — токсиколог Зюсс лежал, накрывшись одеялом, и сладко посапывал.

— Что это значит, Зюсс?! — радостно воскликнул Хоуп и, сорвав с токсиколога одеяло, от души хлестнул его стеком. Бедняга моментально проснулся и чуть ли не по стене рванулся в душевую комнату, однако натренированная рука капитана Хоупа ещё трижды приложила Зюсса, от чего тот каждый раз громко взвизгивал, наполняя ликующего Хоупа внутренним успокоением.

Совершив акт восстановления дисциплины, капитан уже без прежнего рвения заглянул в комнату сержанта Клуни, однако кровать электронщика выглядела нетронутой. Случалось, что Клуни трудился ночью в лабораторном помещении, поэтому Хоуп проверил производственное крыло.

Там он и застал сержанта прямо возле распахнутого кожуха вражеского прибора.

Из потревоженных внутренностей агрегата торчало множество проводов, соединённых с тестирующей аппаратурой. Её разноцветные лампочки бессистемно вспыхивали, но что это означало, Хоуп не понимал.

— Ну как? — тихо спросил он.

Поначалу казалось, будто Клуни его не слышит, однако мгновение спустя он поднял на капитана замутнённые глаза.

— Что-нибудь узнал? — снова поинтересовался Хоуп.