— Ну а ты? Что за браслеты на руках?

— А я, милочка, помолвлена. — Элла притворно вздохнула. — Союз заключали родители, так что я знаю женишка от силы дня два. И, должна сказать, не в восторге. Не в моем вкусе, понимаешь ли.

— И… что теперь?

Элла неопределенно пожала плечами.

— Ну а что теперь. Ты знаешь, что такое династический брак?

— Теоретически.

— Отлично. Значит, должна понимать, что в таком браке и муж и жена практически свободны друг от друга. Только все надо проворачивать таким образом, чтобы медийщики не добрались. Вот и все.

Луиза только головой покачала.

— А вдруг… он тебе еще понравится? И вы найдете общий язык?

Элла с размаху плюхнулась спиной на кровать.

— Знаешь, мать, ты мыслишь на диво позитивно. Но я сомневаюсь, что у нас с женишком что-то получится. Пойдем на кухню, а? У меня есть тортик, а в холодильнике коктейли. Идем! Потом свои тряпки развесишь.

Утро началось с головной боли и воплей Эллы о том, что надо отдирать задницы от кровати и бежать на лекцию, ибо до ее начала осталось ровно полчаса, а они еще в пижамах. Луиза со стоном закрыла ладонями глаза, от яркого света боль разрывала голову маленькими вспышками. Во рту была зловонная пустыня. Коктейли, говорите… Тортик… Полчаса до лекции доктора Варуса, который ее и без того считает тупой содержанкой, а если еще и опоздать…

Совершенно некстати накатил приступ тошноты, Луиза едва успела добежать до туалета — но там внезапно и коварно отпустило. Она поплескала в лицо холодной водой, тут же из-под крана утолила жажду. Вода была холодная и вкусная, не то что на корабле Реми.

— Луиза! Ты что?!!

Не заметила, как подкралась Элла. Одетая, уже накрашенная, да и в целом свежа, как только что сорванный с грядки огурчик. Рыжие кудри все так же торчали пружинками во все стороны, и Луиза подумала, что их хоть причесывай, хоть не причесывай.

Элла окинула ее задумчивым взглядом, а потом шепотом спросила:

— Это же были всего лишь коктейли, Лу. Ты что, никогда раньше не пила?

— П-пила… наверное… — Она выпрямилась, осмотрела себя в зеркале и внезапно пришла к выводу, что именно так и выглядят жертвы пыток: зеленоватый оттенок лица и черные круги под глазами.

— Так, подожди. — Рыжие кудряшки Эллы не поспевали за своей хозяйкой. Через минуту она снова была рядом, протягивала стакан с мутноватой жидкостью. — Пей быстро.

Луиза понюхала. Пахло апельсинами. На неизмеримо короткий миг в душе всколыхнулись прежние страхи — что там такого намешала ей Элла? Она задавила ростки сомнений. Ничего плохого Элла не даст. Ну разве что еще один коктейль.

Головная боль ушла с последним глотком. И, глядя в зеркало, Луиза с облегчением поняла, что и лицо обретает вполне нормальный, человеческий цвет.

— Спасибо, — вернула Элле стакан.

Та махнула рукой.

— Не за что, милашка. Одевайся быстрее, не забудь планшет. А то и вправду опоздаем.

Потом они мчались по белым дорожкам, обгоняя торопящихся студентов, взлетели по широкой мраморной лестнице на второй этаж учебного корпуса «А».

— Сюда, скорее! — потянула за рукав Элла.

И Луиза не успела даже испугаться, как они влетели в огромную аудиторию.

Как и все на Рамосе, она была выдержана в белых и золотистых тонах, уровень пола сзади был выше, чем у кафедры преподавателя. В противоположном конце аудитории всю стену занимала огромная голографическая доска, на которой светилось несколько только что отображенных символов.

Ну и конечно же доктор Варус уже был там. В светло-сером классическом костюме. Холеный, серьезный. Он посмотрел поверх очков на опоздавших студенток и, поймав взгляд Луизы, усмехнулся. Лицо обдало жаром. Стараясь не глазеть по сторонам, Луиза пробралась за Эллой к одному из столов и тихо села.

— Эх, не успели все-таки, — пробормотала Элла, — ну да ладно.

Луиза трясущимися руками включила планшет и приготовилась записывать. Варус неспешно прохаживался вдоль доски, продолжая лекцию.

— Итак, в контексте нейронаук предметом исследования криптоанализа являются операции, обратные нейрошифрованию. Поэтому тема сегодняшней лекции — классы операций шифрования, включающие шифрование с открытым и закрытым ключом. Но перед тем как перейти к основной тематике, мне бы хотелось обратиться к тому, что называется остаточными знаниями.

Тут Луизе показалось, что ректор презрительно хмыкнул.

Она оторвалась от планшета, их взгляды снова встретились.

На губах Бенджамина Варуса играла хитрая улыбка.

И следующим, что он произнес, было:

— Ну-с, так что насчет остаточных знаний, господа студенты? Кто готов блеснуть? Все вы прошли вступительные испытания, так что должны сохранить в себе хотя бы ничтожную крупицу той информации, что скармливали вам годами. Как насчет… мисс Мар?

Луиза похолодела.

Как будто с размаху прыгнула в ледяную прорубь. Стало так страшно, что дыхание перехватило. Отказаться? Пожалуй, она имела на это полное право. Но тогда… Тогда она и останется глупенькой содержанкой.

Варус противно ухмыльнулся, взгляд черных глаз резал.

— Ну так что, мисс Мар? Изволите продемонстрировать нам остаточные знания?

Она стиснула кулаки. Вдохнула поглубже. Сердце неслось вскачь, щеки горели.

И медленно встала.

— Да… сэр.

Варус вскинул бровь.

— Ну так пожалуйте сюда, к доске.

Луиза двинулась вперед. Ей казалось, что воздух загустел, сделался похожим на горячий кисель. Обжигает кожу, замедляет каждое движение. Волнами накатывала паника. Она — одна. Вокруг — толпа. Студенты. Ректор.

Мистер Эш предупреждал, что будет непросто.

Она остановилась у доски, посмотрела на Варуса.

Сейчас он обязательно спросит нечто такое, чего она не знает. Конечно, ничего ужасного не случится, но…

Варус всем своим видом живо напоминал питона, который только что отобедал кроликом.

— Скажите, мисс Мар, аналогию с каким абстрактным объектом проводят, традиционно описывая человеческий мозг?

Воспоминания ускользали, словно рыбешки в мутной воде. Но ведь… она знала, точно знала все это раньше, когда…

Посмотрела беспомощно на ректора. Он спокойно ждал, надо отдать ему должное, не пытался высмеять ее перед аудиторией. Просто ждал ответа на вопрос.

И вдруг Луиза совершенно случайно поймала конец той самой ускользающей нити воспоминаний. Она не помнила себя, она не помнила, что было до Реми, но совершенно точно могла сказать, откуда потянулась теория нейроматриц!