— И вас с восходом, — отвечает секретарша Архианны Павловны, отвлекаясь от мертвого пасьянса на мозгомпьютере.

Девушка сдержанно улыбается и я начинаю сожалеть, что не работаю в Отлове Зла. Тамошние оперативники все как на подбор — ангелы. Среди них, припоминаю, и десятка оборотней не наберется. Скукотища там, наверное. Хотя, чтобы подержаться за пару вот таких «скукотищ», которые мерно вздымаются под белым комбинезоном, я многое отдам…

— Назначено? — хмуро спрашивает адъютант в звании обер-демона, сидящий за конторкой слева.

У него не на что смотреть. Потому я вздыхаю и вспоминаю, зачем пришел.

— Вызывали.

Он демонстративно роется в бумагах. Мог, конечно, и в мозгомпьютере проверить, но подозреваю, что и у него на секретаршу Светлоликой какие-то виды. Это он сейчас специально меня задерживать будет — чтобы шеф побольше осерчал. Ох, не любит мой непосредственный начальник опозданий! Так же как и «глухарей» — нераскрытых дел, холодный кофе, неопрятных подчиненных и соседний отдел. В общем, многое не нравится Вельзевулону Петровичу.

С этими мыслями я поправляю китель и втягиваю живот. Это не мешает мне и дальше пялиться на блондинку. Кроме того я делаю неуклюжую попытку телепатически пригласить девушку на свидание. Не удается — ее мозгомпьютер оказывается наглухо блокированным. Какая досада! Будь у меня звание хотя бы хват-полковника, девчонка мигом бы сдалась!

Привычная к подобным выходкам посетителей, девушка слегка приподнимает бровь и возвращается к раскладыванию мертвого пасьянса. Я понимаю, что больше ничего мне не светит, а секретарь Чердеговского зеленеет от злости. Теперь ожидать мне приема до второй вечерней. Нашелся тут ревнивец! Могу поспорить: шансы у тебя еще похуже моих — только посмотри на свою пятнистую харю и кривые рога. Куда тебе тягаться с оборотнем оперативником?

— Никак не могу найти вас в списке, — виновато разводит руками обер-демон. В его крестообразных зрачках пляшет насмешка. «Ох и выпорет же тебя Вельзевулон, — сообщают мерзкие глаза. — Ведь по приказу ты должен был придти еще пятнадцать минут назад».

Я украдкой показываю демону левый клык — этот чуточку длиннее. Не моя вина, что магиграммы, самые быстрые сообщения в мире, имеют досадный побочный эффект. Несмотря на сложную и почти безотказную технологию ментальной передачи, они могут застревать где-нибудь на периферии мозгов-передатчиков. Из сотни магиграмм затеряться может только одна, но очень неприятно, когда теряется предназначенное вам.

— Возможно, мое имя найдется в списке опоздавших? — говорю и представляюсь.

Сзади по коридору кто-то топает — видимо, спешат следующие посетители. Негромко переговариваются статуи злыдней и добряков.

— Точно! — рожа обер-демона цветет, мерзкие глазенки заплывают смешливыми морщинами. — Проходите, хват-майор Зубарев.

Я бросаю безнадежный взгляд на скучающую золотоволоску и миную торжествующего адъютанта. Весь мой вид подсказывает ему, что планета круглая, а в жизни нам еще придется встретиться. Но он уже не обращает на меня внимание, а приветствует двух оборотней из Департамента Отлова Летающих Бестий.

— В шестом секторе произошел прорыв, — хрипловато сообщает соколоборотень в форме капитана летуна. — Около трех сотен купидонов ворвались в северные кварталы Валибура!

— Вельзевулон Петрович сейчас занят. Невероятно важный прием, — отвечает обер-демон. И я чувствую, что мне в спину смотрят. — Подождут ваши купидоны.

— Но ведь население… — пытается возразить капитан летун и нервно шуршит крыльями.

Не хотелось бы оказаться среди врагов ДОЛБа — крутые ребята. С удовольствием пропустил бы их перед собой. Но подставлять свою задницу под гнев начальства?

Приходится открыть дверь и переступить порог.

— Желаю здравия и удивительно приятного дня! — стандартное служебное приветствие.

Если вы обычный посетитель, то сразу же чувствуете себя комфортно. Внутри кабинета вам почти на ощупь удается пройти несколько шагов по невероятно мягкому ковру. Еще не замечая хозяина, вы опускаетесь в одно из двух десятков глубоких кресел с высокими спинками. Любуетесь знаменитыми мерцающими пейзажами Валибура, которые украшают стены. Заметьте, это не дешевые ляп-фотографии, как у меня в кабинете, а самые настоящие магиартины, сотворенные известнейшими магудожниками нашего мира. Здесь все украшено резьбой: высокие шкафы, массивный овальный стол и даже рама широкого экрана для конференций. Насколько велико помещение, вы даже не можете представить, поскольку две трети комнаты заняты какой-то непрозрачной субстанцией. Тяжелые волны сквозняка шевелят ваши волосы. В воздухе витает запах дорогих сигар. Немного присмотревшись, вы понимаете, что находитесь не на сквозняке, а под хрипловатым дыханием кого-то очень большого.

Вельзевулона Петровича всегда трудно заметить сразу. Кабинет привычно погружен в полумрак. Лишь несколько узких бойниц под высоким потолком едва позволяют рассмотреть Его в деталях. Его — это и кабинет, и начальника одновременно. Как известно, хват-генерал Чердеговский возглавляет половину Управления уже не первое тысячелетие. За длительное время самоотверженной работы Главой, Вельзевулон Петрович намертво врос в стены своих, не побоюсь этого слова, апартаментов.

— Ну, чего застрял на пороге? — раздается клокочущий голос.

Ноги наливаются слабостью, начинают дрожать. Но мне удается побороть страшок и войти внутрь. Обычным посетителем я не являюсь, потому чувствую себя далеко не комфортно. Иногда жалею, что являюсь счастливым обладателем ночного зрения.

Передо мной Вельзевулон Петрович Чердеговский — Глава и гроза Управления. Монотонно пульсирующее тело начальника возвышается надо мной, угрожая раздавить. Ног не видно, затерялись где-то в полу. Длинные руки, свернутые в несколько колец, выжидающе пощелкивают когтями. Мягкий ковер оказывается животом хват-генерала. Необъятное пузо огибает немногочисленные шкафы с секретной документацией, переваливается через добрую половину стола и поднимается в воздух. Где-то на уровне трех метров над полом, живот плавно перетекает в широкую грудь, от стены до стены. Когда Он дышит, потрескивают стены.

— Думаешь, орать буду? — спрашивает Вельзевулон.

Я пытаюсь выглядеть спокойным. Здоровенная голова, увенчанная четырьмя острейшими рогами, между которыми пробегают разряды электричества, грозно смотрит на меня. Шесть зрачков — по три на каждый глаз — укоризненно буравят мне макушку. Остается надеяться, что форменная фуражка одета согласно расписанию.

— Никак нет, — отвечаю. — Никак не думаю — ожидаю взыскания за досадную ошибку техников магисвязи и свое опоздание, глубокоуважаемый хват-генерал.

Какой-то миг пугающий взгляд наполняется угрозой. Но, как я упоминал, Вельзевулон Петрович очень отходчивый. Не то, что было три тысячелетия назад… Тогда, после каждой проваленной операции, Управление недосчитывалось половины провинившихся сотрудников. Ох и крут был тогда наш хват-генерал.