— Точные причины неизвестны, — отвечает Чердеговский. — Но они связаны с этими тремя локациями.

Изображение двигается. Планета резко разбухает, исчезают тучи. Вперед бросается верхний материк, похожий на сплюснутого кальмара. Словно падая с высоты, я вижу, что от прозрачного купола тянутся три едва заметные нити. Их концы теряются на большой территории, поросшей густыми лесами. Юг, а также узкая полоска на севере, затоплены болотами. На северо-западе виднеется большой мрачный утес, дальше тянутся беспорядочные горные хребты. Северо-восток немного расчищен от буйной растительности: там раскинулись холмистые поля. На границе между лесом и полями высится красивый город.

Две нити теряются где-то в районе города или его окрестностей, точнее не разглядеть. Третья ведет к болотам. Кроме магических нитей на хап-фотографии изображены несколько крестиков-меток: места, которыми надо поинтересоваться. Я на всякий случай запоминаю расположение меток — мало ли, что может пригодиться.

— Итак, твое задание.

Во мне просыпаются смутные подозрения. А я так надеялся, что меня пригласили просто поболтать с начальством!

Прошлый раз после задания в другой вселенной меня едва собрали по кускам. Тогда королева Мрачного Черного Хребта отбивалась от пятерки бессмертных героев. Мою опергруппу швырнули буквально под ноги мускулистых великанов, которые возомнили себя спасителями местного человечества. И невдомек тем проклятым геройчикам было, что Серые гномы получают настоящее удовольствие от тяжелой работы в Кислотных копях. Пришлось изрядно потрудиться, чтобы загнать бессмертных недоумков в Скалу-под-Небом.

— Как ты уже понял, — добродушная улыбка Вельзевулона Петровича напоминает откинутую крышку гроба. Очень клыкастого гроба с подкладкой из двух раздвоенных языков. — Как ты уже понял, получаешь оплачиваемую путевку в этот самый мир. Задача проста — изучить причины возникновения древней магии, устранить неполадки.

— Как именно устранить? — интересуюсь скорее для проформы.

— Ты же оперативник — на месте разберешься. Кроме того, в портал с тобой пойдут еще трое сотрудников. Выберешь спутников по дороге в Арсенал. Вопросы есть? Нет? Свободен!

— Погодите, — протестую я.

Вопросов у меня предостаточно. Ведь если раньше меня бросали на исполнение тяжких миссий, то и персонала давали больше, и цели были попроще. На каждом задании приходилось спасать какой-то мир. Но в большинстве случаев моя работа заключалась в «поймай вот этих недоумков с мечами, дай им прикурить бамбука и бросай всех в Скалу-под-Небом». А тут такие сложности!

— Почему именно я, глубокоуважаемый хват-генерал? Почему мне, мелкому главе небольшого департамента вы доверяете настолько важную задачу?

Рогатая голова нависает надо мной. Трехзрачковые глазищи смотрят ласково, почти по-отечески.

— Я бы мог сказать, что кроме тебя с этим никто не справится…

Краска ударяет мне в лицо. Вероятно сейчас я выгляжу пунцовым оборотнем в сером кителе хват-майора. Но чувствую себя не ниже, чем хват-генералиссимус.

— … но не скажу этого… — продолжает Вельзевулон Петрович. — На выполнение задания у тебя есть ровно двадцать дней по времени данного мира. Если ты не справишься, нам придется блокировать эту вселенную…

Я холодею.

— На всякий случай, — поясняет он. — Нам неизвестны последствия, к которым приведет высвобождение магии Творцов. Разрушив звезду в том мире, колдовство может передаться и в другие вселенные. А нам ведь дорог Большой Мир? Мы ведь не хотим потерять родной Валибур?

Приходится согласиться с такими доводами.

— А ты, несмотря на множество недостатков, доказал, что можешь действовать в нестандартных ситуациях. — Чуть-чуть бальзама на мою несчастную душу.

— Спасибо, глубокоуважаемый хват-генерал.

— Кроме того, в том мире может найтись несколько спятивших героев. Ты их успешно поймаешь, пополнишь казематы Скалы-под-Небом и получишь повышение…

— Спасибо, глубо…

— И не переживай, что из-за магии Творцов невозможна ни обратная связь, ни возвращение домой. Едва разберешься с заданием, как все станет на свои места: местное солнце будет в безопасности, возобновятся донесения полевых агентов и оперативные сводки…

Фамильный демон мне под хвост! Меня же отправляют на самоубийственное задание!

— Вопросы есть? Нет? Свободен!

Вельзевулон Петрович поворачивается ко мне треугольным ухом. Это значит, что аудиенция закончена, а я могу отправляться в Арсенал. Вооружусь и прикуплю венков заодно. Потому что чувствую — дело пахнет серебром. А серебро очень плохо влияет на организм оборотня.

«Организация побега — плевое дело»

Монте-Кристо, граф

Катакомбы оказались совершенно негостеприимным местом. Низкий потолок, покрытые тиной глубокие лужи на земляном полу, мышиный писк. Золоченные масляные светильники едва разгоняли подземный мрак, на влажных стенах плясали желтые пятна света. За каждым поворотом ожидал противный ветер, норовил задуть лампы, могильным холодом путался в волосах. Издалека доносилось шипение дренажной системы дворца. Воздух наполняли неприятные запахи: воняло то гнилой водой, то испорченной картошкой, то чем-то совершенно невообразимым. Обе спутницы даже не пытались представить, что может испускать подобное амбре. Они старались как можно быстрее покинуть темные своды подземелья.

Первая — гибкая фигурка в темно-зеленом платье с капюшоном. Она свободно передвигалась вперед. Стройные ножки, обутые в удобные сандалии из оленьей кожи, прытко оставляли позади холодные лужи. Вторая — горделиво прямая и тощая как древко алебарды, в черном платье с высоким стоячим воротником из белого кружева. Седые волосы заплетены в строгий хвост-косу, — согласно последнему писку придворной моды.

— Может, передохнем? Целых полчаса несемся, как моль под коврами, — пропыхтела почтенная дама. Она остановилась и отряхнула правую туфлю. — У меня чулки воды набрали — как бы не заболеть. Мэлами, ну остановись хоть на миг!

Совсем недавно старуха еще пыталась образумить молодую компаньонку. Несколько минут назад она грозила беглянке всеми возможными бедами и нерадостными посулами: от доброжелательного «отшлепать бы тебя» до страшного «пожалуюсь твоему отцу». Но безуспешно. Девушка не обращала внимания на причитающую спутницу.

То и дело охая, старуха нарочито громко стучала каблуками. Уже не взывая к здравому смыслу беглянки, она надеялась хотя бы обратить внимание дворцовой стражи.

— И почему я не осталась среди уютных перин и бархатных занавесей? Там тепло, уютно и крысами не смердит, — причитала Прудди, следуя за «несносной девчонкой». — И пол не скользит, и стены выбелены, и в чулках сухо — не то, что здесь.

Сама того не замечая, старуха копировала манеры королевской дочери. Не ранее чем вчера, принцесса подобным тоном сокрушалась унылостью жизни во дворце. «Как мне надоели все эти дяденьки, по брови закованные в железо, — говорила тогда принцесса. — Сбегу отсюда куда-нибудь подальше. Найду себе работу искателя приключений и буду весело жить…» Прудди пропускала мимо ушей такие высказывания. Зачем по десять раз объяснять молодой особе благородной крови, что профессии «искатель приключений» не существует? Да и зачем по триста раз толмачить юной прелестнице о опасностях жизни вне дворца? Ведь принцесса сама должна обо всем этом знать — не маленькая.