Тут в спальню вошел второй отморозок, и япочувствовала, что моя рука даже не дрогнула в тот момент, когда я ударила егосо всей силы по голове. Как только мужчина с грохотом упал рядом с кроватью, язакрыла лицо ладонями, с трудом сдержала себя от того, чтобы не зареветь, иприслушалась к тому, что творилось за слегка приоткрытой дверью.

Вскоре я услышала громкие мужские крики ипо-настоящему оглушительные выстрелы.

– Господи, да что же это такое???

Поняв, что пьяные отморозки что-то не поделилимежду собой и принялись друг в друга стрелять, я скорчилась в судорогах ипопыталась залезть под кровать, но она была настолько низкой, что в щель междуней и полом не протиснулась бы даже половина меня. Все унижения сегодняшнейночи казались слишком ничтожными по сравнению с той стрельбой, котораядоносилась из соседней комнаты.

В этот момент дверь спальни распахнулась и напороге появился человек в маске, который тут же включил свет и направил на менядуло своего автомата. Я уже практически ничего не соображала и тряслась всильном ознобе. Я смотрела на ворвавшегося незнакомца мутным взглядом, держалав руках разбитую бутылку и даже не пыталась прикрыть свою наготу. Зачем? Зачемчто-то прятать, если я понимала, что сейчас мне суждено умереть. Все, что сомной сегодня произошло, было одним большим кошмаром…

«Неужели это все?» – задавала я себе один итот же вопрос и не могла на него ответить.

– Если ты хочешь убить этих двоих, то я их ужеубила, – только и смогла сказать я, ощущая, как подкашиваются мои колени. И навсякий случай добавила: – Вроде бы.

Но вместо ответа раздались все те же громкиевыстрелы, которые изрешетили лежащих на полу мужчин.

– Это для того, чтобы наверняка, – глухоответил человек в маске и навел автомат на меня.

– Саня, надо уходить! Тут живых больше нет! –послышался еще один мужской голос из другой комнаты. – Мы всех положили.

– Иду! – крикнул человек в маске и, еще развыпустив очередь в бездыханные мужские тела, повернул автомат в мою сторону.

– Не убивай, – только и смогла сказать я,медленно оседая на пол. – У меня сын. Я здесь случайно. Дай мне уйти, – ясжимала разбитую бутылку ладонью, но вот что странно: я чувствовала толькоострую душевную боль, но совершенно не чувствовала физическую. Осколки разбитойбутылки впивались мне в ладони, распарывали кожу, и ярко-красная кровь заливаламои руки. Но мне не было больно. Я ничего не чувствовала. Вообще ничего, кромеодного: того, что я очень сильно хочу жить…

– Живи. Если я пожалею о том, что оставил тебяв живых, найду – убью.

Когда человек в маске опустил автомат и вышелиз комнаты, я уже почти не воспринимала, что происходит вокруг. Я смотрела насвои окровавленные руки и шептала только одно слово:

– Спасибо…

Мне казалось, что эта картинка совсем не измоей жизни. Просто мне довелось заглянуть в чужую жизнь и увидеть ее кусочек.Господи, какая же страшная эта жизнь… Какая страшная…

А в моей жизни все совсем по-другому. И в этойжизни была встреча с Андреем, таким хорошим, заботливым, преданным, нежным.Перед глазами предстала картина нашего знакомства, и эта картина была написанатакими яркими, сочными и радостными цветами. Увидев меня в самый первый раз,Андрей заинтересованно и даже как-то критически меня оглядел и, подняв вверхбольшой палец правой руки, дал мне понять, что я классно выгляжу.

В той жизни были я и Андрей, была любовь,дружба, привязанность. Мы с мужем были целиком и полностью поглощены другдругом. Мне всегда казалось, что еще до нашей первой встречи я видела Андрюшкуво сне, и даже в том сне я подумала о том, что если соглашусь прожить с этиммужчиной долгую жизнь, то моя душа никогда не узнает слез и печали. Все егопоступки я всегда обосновывала благородными и бескорыстными мотивами. Он былмоим принцем, которого я с самого начала возвела на пьедестал и идеализировала.Наши отношения смогли поднять меня над обыденностью и сохранить самую лучшую исамую светлую часть моей души. Невероятно, но я умела даже очаровыватьсяАндрюшкиными недостатками и полюбить все его не совсем хорошие черты характераи несовершенства. Только благодаря Андрею я смогла поменять свое отношение кмужчинам и свою линию поведения. Наверное, мы бы жили с Андрюшкой долгую исчастливую жизнь, если бы не эти непредвиденные обстоятельства, разрушившие всев одночасье. Я по-прежнему надеялась спасти наш брак, но только вот как и какойценой…

И вот теперь я сижу рядом с бездыханнымителами и еще толком не осознаю того, что я осталась жива. Я понимала, чтодолжна побыстрее уносить отсюда ноги, потому что человек в маске можетпередумать, вернуться и все же меня убрать. Посмотрев на свои окровавленныеруки, я снова нервно сжала разбитую бутылку и попыталась встать. Я пыталасьподняться с пола, но то ли от нервного напряжения, то ли от шока мои ногисовершенно меня не слушались, подкашивались и подгибались. Мне хотелосьзакричать, позвать на помощь, но мои губы меня тоже не слушались. Собравшись споследними силами, я смогла встать, быстро одеться и, придерживаясь за стену,выйти из комнаты.

Я шла, словно в тумане, переступала черезокровавленные трупы, громко всхлипывала и искала тело своей подруги. В ушах ещезвенела громкая автоматная очередь и душераздирающие вопли перепуганныхотморозков. Увидев, что медленно открывается дверь, ведущая в бассейн, я всталакак вкопанная и закричала:

– Не убивайте! Прошу вас, не убивайте!!!

Из бассейна вышла бледная, как смерть, Влада иперепуганный, чудом уцелевший Степан.

– Владка, живая!

Бросившись на шею к обнаженной подруге, япринялась ее обнимать и сразу обратила внимание на то, что она невероятнохолодная, словно вылезла не из бассейна, а из ледяной проруби.

– Владка, ты что такая ледяная?

– Я в холодном бассейне под водой сидела, –дрожащим голосом проговорила она. – Этот козел меня в бассейн повел. А стрелятьначали тогда, когда мы прыгнули в воду, чтобы освежиться. Услышав выстрелы,Степан нырнул и меня заставил. Я уже почти задыхалась, но он меня под водойдержал. Не знаю, как не утонула.

– Я тебе, между прочим, жизнь спас, – точнотаким же дрожащим голосом ответил Степан. – А за козла ответишь.

– Это ты у меня сейчас за все ответишь! –заорала я и замахнулась разбитой бутылкой на трясущегося от холода мужчину.

Степан успел перехватить мою руку, отобрать уменя бутылку и кинуть ее как можно дальше.