Меня охватила нервная дрожь, и я попыталаськак можно быстрее подняться, потому что боялась того, что в любую минуту меняможет настичь пуля, которую выпустит из своего пистолета обезумевший Степан.

Совсем недавно я видела, как же страшноумирают люди. Я видела, как бьет фонтаном кровь, как корчится тот, в коговсадили пулю, как люди сначала теряют сознание, а затем навсегда затихают.Когда ты видишь все это, то начинаешь задыхаться от страха, перед глазамиплывут круги и ты теряешь рассудок.

И вот сейчас, несмотря на то что мне уже почтиудалось вырваться из лап смерти, мне все равно кажется, что она очень близко:или в меня выстрелит побежавший следом за нами Степан, или вернутся те люди,одного из которых я видела. Он был то ли в какой-то черной шапочке, то ли вмаске с прорезями для глаз. От страха, шока и нервного возбуждения я не моглатолком ничего разглядеть. Опасаясь самого худшего, я сделала судорожноеглотательное движение и попыталась поднять упавшую Владу, ноги которойсовершенно ее не слушались.

– Владка, вставай! Вставай!

– Ноги мне не подчиняются. Может, меняпарализовало? – с ужасом спросила меня она.

– С чего бы это???

– Тогда что со мной происходит?

– Это просто шок. Понимаешь, шок?!

– Понимаю, – кивала головой Владка и пыталасьвстать на колени.

Когда Владка все же смогла с собой справиться,мы наконец-то вырвались из этой проклятой бани. И побежали по темному переулку,подальше от этого ужасного места. Оказавшись в безопасности, мы обнялись идружно заревели.

Остановив первый попавшийся автомобиль, мыназвали мой домашний адрес и столкнулись с подозрительным взглядом водителя.

– Девчонки, что-то у вас такой видок, что васв машину сажать страшно, – честно признался водитель и хотел было отъехать, ноВладка назвала двойную цену и сказала умоляющим голосом:

– Отвезите! Деньгами не обидим. Нам оченьсрочно надо.

– Садитесь, – буркнул водитель и посмотрел намои руки. – А это что? Кровь, что ли?

– Это я руки в краске выпачкала. Я ремонтнымиработами занимаюсь. Крашу, белю и все такое.

– Так я тебе и поверил, малярша хренова, –буркнул водитель и тут же добавил: – Смотри сиденье мне не испачкай.Аккуратнее! Я только недавно химчистку салона делал.

Как только машина тронулась, Владка взяла меняза руку и шепотом спросила:

– Ты как?

– Зачем спрашиваешь, сама знаешь.

– Главное, живы остались.

– А как мы будем жить после всего этого?

– Вот так и будем. Как Андрюха твой живет, таки мы будем.

– А Андрюха здесь при чем?

– При том, что он же живет без памяти.Нормально живет. Так и мы: просто этот отрезок из памяти сотрем, словноластиком, и все. Представь, что мы тоже лишились памяти.

– Так Андрюха ее по-настоящему потерял…

– А мы ее сами себе сотрем.

Нашу беседу нарушил водитель. Немногооткашлявшись, он посмотрел в зеркало заднего вида и спросил:

– Девчонки, а почем нынче ваши услуги?

– Какие услуги? – не поняли мы.

– Вы же проститутки. Просто хотелось быузнать, сколько нынче подобные услуги стоят для народа? Нет, вы не подумайтеничего плохого. Мне лично ничего не нужно. Меня всего лишь обычное любопытствогложет. Я вижу, вы в какие-то неприятности попали. То ли с сутенером сцепились,то ли клиенты грубые попались. Так сколько же все-таки стоят услуги?

– Крути баранку и не задавай лишних вопросов,– процедила я сквозь зубы. – В противном случае ты не только денег не получишь,но и проблем себе наживешь.

Не успела я договорить свою фразу, как Владкасхватила свою сумку и стала ею бить водителя по затылку. Водитель чуть было непотерял управление, но тут же опомнился и, прокричав, чтобы мы не отвлекали егоот дороги, принялся вести машину молча.

Через час уже мы, приняв душ, сидели у меня накухне в белоснежных махровых халатах, пили шампанское, чтобы хоть как-тозалечить воспаленные нервы, и думали каждая о чем-то своем.

– А Андрей где? – поинтересовалась бледная,как смерть, Владка.

– Спит. Где он может еще быть! Уже светатьскоро будет. Самый сон.

– Юлька, ты меня извини за то, что все таквышло…

– А ты-то тут при чем? Ты ни в чем невиновата.

– Это же ведь я уговорила тебя сесть в этотзлосчастный джип.

– Да ты тут при чем! У меня своя голова естьна плечах, – горько заметила я, а затем сделала несколько глотков шампанскогои, с трудом сдерживая слезы, спросила:

– Влада, а как жить после изнасилования? Какпродолжать жить дальше, ведь эти воспоминания постоянно будут давить на тебя.

– Время лечит.

– Время лечит, но ведь шрамы будуткровоточить. Я вот никогда не задумывалась о том, как девушки живут посленасилия. Как они спят, ходят по улицам, дышат? – задумчиво произнесла я.

– Точно так же, как и до насилия.

– Не скажи. В корне меняется отношение кмужскому полу. Трудно не только женщине, пережившей насилие, но и мужчине,который находится рядом с ней. Получается такой вот паровозик из пострадавших.Одна мразь может сделать несчастными многих людей. Я слышала про центрыреабилитации для изнасилованных женщин.

– Да ничего путного в этих центрах нет, –махнула рукой Владка. – Что в них хорошего? Очередная выкачка денег. Да кому наэтом свете интересно, что с тобой происходит и уж тем более с твоей душой?Каждый сам за себя. Человек человеку волк. Тем более в нашем государствеизнасилованная женщина ни за что не пойдет ни в какой реабилитационный центр ипопытается скрыть то, что с ней произошло. Забыть, стереть из памяти. У нас жетакой жестокий народ! У нас люди вообще сочувствовать и сострадать не умеют.Скорее, наоборот, только радуются чужим неудачам и несчастьям. А что касаетсяизнасилования, то у всех на этот счет заготовлена одна любимая банальная фраза:«Сама виновата». Столько женщин обращаются в милицию по поводу изнасилования, анаши любимые стражи порядка, вместо того чтобы искать виноватых, обвиняют вслучившемся самих женщин.