— Нет! — выкрикнула девушка, мгновенно подскочив и бросившись Владу в ноги. — Пощадите отца! Он не виноват, не виноват!

Ее руки обнимали его колени так пылко, горячая грудь касалась его кожи, темные заплаканные глаза смотрели так умоляюще, что Влад снова ощутил болезненный укол жалости в своем сердце, и его разум заметался в поисках выхода. Как разорвать свою душу надвое?! Чтобы пощадить ее, как заставить себя забыть, что эта прекрасная мерзавка только что напоила его самым гнусным ядом — обманом?.. Или как заставить себя не вспоминать нежные три слова, которые пролились в его душу живой родниковой водой, подарили ему глоток жизни, прекрасной, как самая невероятная мечта?!

«Скажи это еще раз. Скажи, чтобы я снова почувствовал это всем сердцем, и я не посмею тронуть тебя… За тень наслаждения, которое дарят твои слова, я отгрызу себе руку, которая захочет нанести тебе удар! Сажи их!»

— Он обманул меня, — глухо ответил Влад, отстраняя от себя девушку. Одного прикосновения к ее бархатистой коже было достаточно, чтобы в памяти снова ожило звенящее чудо, душа его затрепетала, и оттолкнуть от себя ту, что называлась его невестой, а на поверку оказалась ловкой мошенницей, было равносильно тому, что вырвать у себя клок кожи. — Я не прощаю лжи.

— Если и была ложь, — с силой выкрикнула девушка, подскочив на ноги, — то только я в том виновата! Накажите меня; но не троньте отца! Он честный ваш слуга, он не заслуживает всего того, что вы о нем говорите!

Влад мельком глянул на девицу, смело стоящую напротив него — обнаженную, раскрасневшуюся от пролитых слез и решимости. Терять ей было нечего; это она понимала. И от ее стыдливости не осталось и следа, потому что сейчас она сражалась за жизнь самого близкого ей человека.

— Не смейте обвинять моего отца во лжи, — окрепшим голосом произнесла девушка, и Влад иронично вскинул бровь — однако! — Он действительно пошел на все те жертвы, о которых вы сейчас сказали! Он действительно вырастил для вас Седьмую Дочь — пустой Сосуд, покорное тело без души!

— Но я не вижу перед собой ее, — вкрадчиво произнес Влад. — Ты кажешься мне весьма разумной. Одного взгляда в твои прекрасные глазки, — он протянул руку, коснулся ее щеки, его большой палец провел по раскрасневшимся губам девушки так вкрадчиво и медленно, что это больше походило на интимную ласку, полную желания, чем на оскорбительный жест, который дарят предателям, — достаточно, чтобы понять: ты никогда безумной не была.

Даже теперь прикосновение к этим прекрасным, но лживым губам показалось Владу самым желанным, самым прекрасным ощущением на свете. Большого труда ему стоило не показать девушке, что он хочет еще и еще касаться ее, склониться над нею ниже, рассматривая ее невероятно красивые глаза, любоваться ее юной прелестью и дышать одним с нею воздухом. Какая ирония!..

От гнева щеки девушки запылали, она дерзко отстранилась, не позволяя больше Королю касаться себя.

— Вы сами все испортили! — яростно выкрикнула девушка, сжимая кулачки. Ее вид — боевой и очень трогательный, — позабавил Влада, ее готовность драться и идти до конца невольно понравились ему. Надо же! Полчаса назад эта крошечная девушка была девственницей; полчаса назад она дрожала от страха в его руках, а сейчас готова кинуться с кулаками…

— Вы сами могли бы догадаться, — продолжала меж тем она, — ведь это был первый ваш вопрос, обращенный ко мне: почему ты не умерла?

— Что? — переспросил Влад, сбитый с толку.

О том, что он пытался избавиться от невесты, он как-то позабыл, это выпало из его головы, и, скорее всего потому, что невеста с первого же взгляда пришлась ему по вкусу. В глубине души, увидев предназначенную ему девушку, он даже испытал облегчение оттого, что убийство не удалось, и списывал все на невероятную, неведомую ему силу магической девы. Как вдруг преступление, которое он совершил и о котором благополучно позабыл, вскрылось и настигло его, заставив дрогнуть и оторопеть.

— Изабель, — со слезами, звенящими в ее голосе, выкрикнула девушка, — моя несчастная маленькая сестра, Седьмая Дочь, безумная Изабель умерла! Вы убили ее! Вы признались мне в этом, едва переступив порог этой комнаты! Вы нашептывали мне это с ненавистью, спрашивая, почему я ослушалась вашего приказа и не умерла! Но она умерла! Она легла в ванную, полную холодной воды, и покорно захлебнулась там — ровно так, как вы ей велели это сделать!

В голосе ее послышалась такая боль и такое отвращение, что Влад понял — девушка честна с ним. Забывшись в любви, утонувшая в ласках, она позабыла, что он — убийца; но сейчас воспоминание об этом больно резануло ее душу, и она содрогалась от омерзения, которое испытывала к нему — и к себе, за минутную слабость, за то, что с такой нескрываемой страстью отдавалась тому, кто хладнокровно убил ее маленькую беззащитную сестру. По щеке девушки быстро пробежала слеза, прочертив блестящую дорожку, она едва не разревелась в голос, мысль об утрате рвала в клочья ее душу, и она стояла перед Владом, дрожа от боли, которую он причинил ей.

— И потому ты решила лечь под меня, чтобы воспользоваться моментом и стать королевой вместо нее? — ядовито спросил Влад, изо всех сил пытаясь не замечать, какие муки причиняют ей его безжалостные, полные презрения слова, и девушка от гнева даже топнула ногой, позабавив его еще больше.

— Да как вы смеете! — выпалила она, багровея до корней волос.

— Для девственницы это действительно очень смелый и дерзкий поступок, — поддакнул Влад, и девушка закрыла руками пылающее лицо.

— Нет, нет, нет! — выкрикнула она в отчаянии. — Я никогда не посмела бы обмануть вас… и никогда не осмелилась бы занять ее место, но…

— Но ты его заняла, — с нехорошим прищуром заметил Влад. — Что ты скажешь на это? Очередную ложь? Как интересно послушать.

— Я не знала, что это вы сделали, — шепнула девушка, захлебываясь рыданиями. — Не знала, что такова была ваша воля — лишить жизни ту, что итак не жила и не ведала радости

— Не смей взывать к моей жалости. У тебя все равно ничего не выйдет, — холодно проговорил Влад, и девушка снова топнула ногой, горячась. — Ответь на мой вопрос. Как вышло, что ты легла со мной в постель?

— Взывать к жалости?! — выкрикнула она с горечью. — У меня нет заблуждений по поводу вас и того, что вы из себя представляете! Вы — жестокий монстр, у вас нет сердца ничего человеческого! Бесполезно взывать к тому, кто глух!

— Странный способ выторговать жизнь отца, — зло процедил Влад, чувствуя прилив стыда. Он только что ласкал эту женщину, ласкал осторожно, стараясь доставить ей удовольствие. Пожалуй, можно сказать, что он был с нею очень нежен и приложил все свое умение, чтобы сгладить ее боль от первой в ее жизни ночи с мужчиной. И получить в обмен на это хлесткие, полные ненависти слова было все равно, что заработать пощечину. Целый град унизительных оплеух. — Оскорбляя того, кого посмела еще и обмануть. Не забывай, с кем ты разговариваешь. Я могу велеть повесить тебя на площади за одну твою дерзость. И за обман — в обмане ты призналась.