Издревле существовала легенда: когда погаснет солнце и на земли Воронов падет тень зла, порока и отчаяния, когда брат пойдет на брата, и в почете будут хитрость и жестокость, род королевский почти прервется, и явится Двуглавый Ворон, чтобы поставить точку в существовании Рода Воронов. Лживое, опасное существо, он будет желать только одного: бесконечного зла всем и каждому и безнаказанности себе во всех его преступлениях. Тень его крыльев затмит белый свет, и кровавой пленой застит глаза Воронов.

Вороны лишатся своей магии; и будут распри, заговоры и тогда трон сможет занять любой — потому что все будут думать только о золоте и драгоценных камнях, которыми полны королевские подвалы, а не о том, как сохранить свой народ и магическое могущество.

Слишком много будет врагов у Короля Воронов, и оттого слишком очерствеет его сердце — от предательств самых близких и преданных ему людей; слишком много лжи он выслушает и перестанет верить в добро, честь, преданность. Слишком много женщин захочет разделить с ним ложе — не потому, что будут любить его, а затем, чтобы в обмен на свое прекрасное тело выгадать себе дорогой подарок или должность при дворе, — и Король перестанет верить в верность.

Слишком часто будут произноситься такие слова как любовь, искренность и долг чести, и слишком мало они будут значить. Слишком много людей будет интриговать и творить злые дела, за что Король Воронов будет осуждать их и отнимать магию, присваивая ее себе.

Такое случалось однажды; Друиды, чьи вороньи крылья, посеченные дождями и овеянные ветрами, поседели от пролетевших над ними веков, с ужасом вспоминают эти темные времена и жестокого, порочного Короля, в чьей руке была зажата вся магия, что была отведена на целый народ.

Он был всесилен — и беззащитен, потому что одинок. Он почти потерял веру в людей и сам превратился в развращенного властью и богатством мерзавца. Не оставалось ни единого верного ему Ворона, на крыло которого он мог бы опереться.

И тогда произошло чудо.

Седые Друиды умалчивают, не говорят всего, пряча улыбки в черных блестящих перьях.

Король женился на седьмой дочери Ворона — единственно верного ему человека, который любил своего жестокого Короля и верил в росток добра, что был скрыт в его сердце, окаменевшем от зла целого мира.

И вместе с нею в королевство пришли мир и добро.

Но что за чары были скрыты в Королеве Воронов? О том молчат седые Друиды.

Король Воронов Влад Корвус Кроу был самым красивым мужчиной в королевстве.

Льстивые придворные могли не повторять ему это изо дня в день, и в зеркала нужды смотреться не было. Красота Короля была так ослепительна, что женщины замирали на миг, увидев его впервые, и прикрывали глаза, словно глянули на солнце.

Он был выше придворных, выше самого высокого из них на полголовы, сложен как бог, широкоплеч и силен. Движения его были плавны и исполнены величия, умение держать себя в обществе — безупречно; одного поворота головы Королю было достаточно, чтоб заставить кого-либо умолкнуть и благоговейно затрепетать.

Одинаково хорошо он танцевал на блестящих дворцовых полах на балу — и стрелял из арбалета на охоте. Одинаково бесстрашно выставлял пику навстречу бегущему на него дикому вепрю — и лазил в окна придворным дамам с целью наставить рогов знатным мужьям.

Его предки собирали красоту для него веками, как искусная вышивальщица — самые яркие шелка и бисер для своей работы, — выбирая самые изысканные семьи для продолжения рода. Матовую белизну кожи и алый румянец четко очерченных губ; иссиня-черный шелк волос и ресниц, красивый изгиб бровей и утонченность прямого носа с изящно и причудливо вырезанными ноздрями. Тонкость белых, словно выточенных искусным резчиком из слоновой кости, пальцев — даже ногти, казалось, были вычищены природой до идеала. Ни лишнего пятнышка, ни тени болезни.

Но самым красивым и невероятным сокровищем были его глаза — светло-зеленые огромные озера света под черными ресницами и темными бровями вразлет, глаза, словно сложенные ювелиром из пластинок самых дорогих и самых прозрачных изумрудов и светлой слюды. Волшебное зеркало, в котором отражались веками собираемые мудрость, сострадание и нежность.

Какое лживое зеркало!

Если смотреть Королю Воронов в глаза, можно было потерять голову и поверить в его неимоверную доброту. Казалось, изумрудные глаза были полны боли и готовы истаять прозрачными драгоценными слезами.

Но стоило глянуть на его ехидно улыбающийся рот, как все иллюзии относительно Короля улетучивались, а его белозубая улыбка и колкие слова окончательно утверждали в мысли о том, каков он — Король Воронов. Циничный и жестокий человек; пожалуй, самый порочный и страшный в королевстве…

У Воронов глаза темные; чернее непроглядной ночи, краснее рдеющих углей, словно блестящие бусины из рожденного в огне вулкана обсидиана. И потому лучистый взгляд светлых злых глаз Короля был так необычен, что притягивал взор прежде всего остального, прежде богато украшенной одежды и драгоценных перстней на пальцах. Говорили, что глаза его посветлели от магии, что Король Воронов зажимает в своем кулаке, но так ли это — никто не знал.

Все старинные легенды он знал, несомненно. И в одном его холеном пальце было больше магии, чем во всех его советниках и бравых вояках вместе взятых; а оттого к преданиям о том, целое воронье государство может спасти всего-то женитьба на девице Вороньих кровей, умудрившейся родиться седьмой по счету, относился весьма скептически. Король верил в силу; а ее у него было недостаточно, чтобы решить возникшие разногласия с Коршунами.

От одной мысли об этом клане Ворон до хруста в суставах сжимал кулаки, смертельная бледность наползала на его прекрасное лицо. Коршун-отец откровенно издевался; он претендовал на южные земли, издревле принадлежащие Воронам, его сборщики налогов уже трижды осмеливались обдирать местных жителей. А армия Воронов поспевала к месту столкновения слишком поздно…

Будучи честолюбивым и гордым монархом, Король Воронов едва не рычал от ярости, получая эти обидные оплеухи — а это были именно пощечины, который Коршун-отец неспешно и весьма охотно, с наслаждением, отвешивал рукой, затянутой в окованную сталью перчатку, по холеному, породистому лицу Короля Воронов. Послы Коршунов заверяли его в вечной дружбе сладкими голосами, которые, наверное, позаимствовали у соловьев, повырывав им языки, а их солдатня грабила границы, глумясь над Воронами и понося Короля последними словами.

Именно тогда Друиды и заговорили о женитьбе Короля, бормоча какие-то глупости о пророчестве и спасении.

Король усмехался; Истинных Воронов, равных ему по знатности — а значит, и по магическому статусу, — он знал всех наперечет, и никто из них не поддерживал Древнего Учения и Служения. Один, Старший Ворон, наплодил только сыновей — чертова орава одинаковых на лицо высокомерных молодых щеголей. Говорят, даже бастарды Старшего Ворона его точные копии. Королевский Вассал нарочно это делал, в том Король мог поклясться; зажигая свою магию в новых родившихся от него существах, Старший Ворон словно личную армию собирал.